Колин поднял с пола бластер и встал рядом с Махони.
— Он сам напросился, папа! — воскликнул мальчик, потрясая оружием.
Фрэзер вдруг вспомнил парней, некогда до полусмерти избивших профессора Хавторна, и помрачнел.
— Нам надо идти, — встревоженно сказала Ева, озираясь по сторонам. — Здесь нас могут услышать…
Фрэзер кивнул и разрешил жене увести Энн. Они вышли в соседний коридор и вскоре оказались в обширном гараже, погруженном в полутьму. Эхо шагов звучно отражалось от стен. Краулеры стояли в ряд. Это были большие квадратные машины с гладким куполом, отлитым из прочнейшего металлопласта. Для передвижения использовались две альтернативные системы — колесная и шаговая. Мощные аккумуляторы на всех машинах было принято держать заряженными, а продуктовые отсеки — полными. Фрэзер открыл люк на ближайшем краулере и махнул рукой, приглашая свой небольшой отряд в салон. Потом уселся на место водителя и сразу же включил двигатель, чтобы разогрелся.
Через минуту машина плавно тронулась с места и направилась в сторону кессона. Когда дверь позади закрылась и воздух стал с шумом уходить из камеры, Фрэзер вытер пот со лба. «Мы все-таки сделали это!» — с изумлением подумал он, еще не до конца веря в удачу. Но особой радости не почувствовал — события последних часов слишком его измотали.
Словно поняв его состояние, Ева порылась в аптечке и протянула ему тонизирующую таблетку. Благодарно улыбнувшись, Фрэзер проглотил ее и закрыл глаза. Когда выходная дверь кессонной камеры открылась, он чувствовал себя совсем иным человеком — психостимулятор сработал на славу. Фрэзер ощущал себя могучим воином типа Конана-варвара, способным с одним мечом в руках разбросать целую армию врагов. Чувствительность его невероятно обострилась: даже не поворачивая головы, он ощущал каждое движение, каждый взгляд членов своего экипажа и одновременно — состояние всех агрегатов краулера. Он слился с окружающим миром, пророс в него каждым своим нервом, воспринимал его всей кожей…
Когда краулер выехал на равнину, ночь уже воцарилась в небе, расцветив его фейерверком разноцветных звезд. Среди них ледяным водопадом низвергался в бездну белесый поток Млечного Пути. Впереди, прямо по курсу, возвышалась черная вершина пика Гленна, над которой серебристой короной сияла Европа. Город остался позади, закрытый мягко фосфоресцирующим защитным куполом. Рядом с ним, словно рухнувшая на равнину луна, лежал-чудовищный шар крейсера, ощетинившийся стволами орудий. А на востоке, над иззубренной стеной скал, нависал чудовищный шар Юпитера, уже выплывавший на три четверти из-за горизонта.
