Г-жа Пети-Аве не упускала случая использовать скрытый драматизм ситуации:
— Что?.. Ты больше ничего не слышишь, Луиза?
— Да, сударыня. Честно говоря, я слышу еще чьи-то шаги. Кто-то еще идет по Центральной улице.
— Кто-то еще, правда? Человек ступает на цыпочках, человек, следующий за первым и старающийся, чтобы тот его не услышал…
— Или, сударыня, уважающий отдых остальных.
Первые шаги удалялись — открытые, уверенные, честные. Другие стали слышнее — они переместились под окна и тоже удалились…
Звук шагов стал реже и сильнее — так, словно второй прохожий бросился бежать…
Затем неожиданный крик прорезал тишину. Хриплый, нечленораздельный, почти нечеловеческий — крик человека, которого душат. От него ночь содрогнулась, как раненое существо, и почти тотчас одна, другая, все соседские собаки протяжно завыли.
— Там… там… — задыхалась галантерейщица.
Луиза Боске откинула одеяло. Ее силуэт проступал во мраке светлым пятном, напоминающим привидение.
— Кого-то убивают, — сказала она. — Да, сударыня, это очевидно. Надо пойти посмотреть.
Она подошла к двери и отперла ее. Как ни странно, г-жа Пети-Аве не протестовала. Собственно говоря, поначалу ей казалось, она лишается чувств, но теперь надо всем возобладало жадное любопытство. Когда ей удалось, наконец, дрожащими руками зажечь лампу, в зеркале мелькнуло искаженное отражение ее побелевшего лица.
Обе женщины буквально скатились по лестнице. Чтобы открыть входную дверь, у них ушло не больше минуты. Набросив шали на плечи, они побежали к тому месту, где это должно было произойти.
Они быстро нашли то, что искали… Труп лежал лицом к земле на расстоянии шести домов, на границе света и тьмы.
— Вот, — Виру подтолкнул на середину стола листок с записью расчетов. — Господин Гитер, вы должны 11 франков 50 сантимов господину Виерсу. Вы, Верспрее…
Но возмущенный гул перекрыл конец фразы. Он ведь не собирается уходить? Еще не поздно. В самом деле, было еще не поздно. Гитер и Верспрее горячо настаивали, чтобы им дали возможность реванша.
Виру покачал головой:
— Извините меня. Здесь еще господин Косс, который только и ждет случая занять мое место.
Он обернулся к крупному краснолицему человеку, следившему за каждой партией блестящими от зависти глазами:
— Не правда ли, господин Косс?
— Дело в… — начал Косс.
Но тут опять вмешались остальные — ведь едва пробило половину одиннадцатого.
— Виру, — провозгласил Верспрее, — дорогой мой, вы не заставите нас поверить, будто собираетесь спать… Итак?
