Мистер Вильямс, как выяснилось, работал в банке. Он рассказал им очень смешные и не очень скромные истории о клиентах банка: одним из них был мясник, который каждую неделю приносил на хранение кучу денег, и его руки всегда были обагрены кровью. Другой господин оказался настоящим прохвостом — он зарабатывал тем, что убеждал леди перечислять на его счет довольно внушительные суммы.
— А что это за банк? — поинтересовался месье Роланд.
Услышав название банка, он был впечатлен. Вообще месье Роланд в тот вечер был в ударе: он рассказал гостям о времени, когда был студентом в Париже. Это было после Французской революции. Они ощущали ее бешеную энергию и пришли в ужас, когда всеобщее ликование сменилось кровавым террором. Корделия вспомнила свою вторую большую роль на сцене — роль принца в «Кровавой Башне». Ей было тогда всего четыре года.
— А какой была ваша первая роль? — спросил мистер Вильямс.
— По-моему, я играла роль ребенка, которого украли, — сказала Корделия, потянувшись за новой порцией портвейна.
Это был очень приятный ужин, и гости пили благородное шампанское в честь счастливой пары.
— Когда вы собираетесь пожениться? — поинтересовался месье Роланд.
— Совсем скоро! — с сияющим взглядом ответила Рилли.
Мистер Вильямс, у которого щеки раскраснелись от выпитого портвейна, упомянул что-то о необходимости уладить дела своей покойной жены.
— О, мне так жаль, — пробормотала Корделия. — Так вы вдовец?
— Я вдовец, да. Но надеюсь, что скоро сменю статус. — Он с улыбкой посмотрел в сторону Рилли. — Хотя подобные дела всегда отнимают больше времени, чем ты предполагаешь. Кстати, о делах. Я готов оказать вам всяческую помощь, мисс Престон, Рилли рассказала мне о вашей крайней неосмотрительности. Простите, но я считаю это даже глупостью. Как можно хранить деньги под половицами? Да их там найдет любой.
— Любой их там не найдет, — с улыбкой ответила Корделия. — Я вас уверяю.
Они продолжали беседовать о том о сем. Вечер проходил в приятной обстановке. А затем все отправились прогуляться на площадь Блумсбери, где старый политик Чарльз Джеймс Фокс, который так любил театр, сидел, увековеченный в бронзе.
— Когда-то это было моим местом, — пробормотала Корделия месье Роланду. — Сюда я приходила есть кексы по ночам, когда была еще совсем крошкой.
Она знала, что он прекрасно понимает, о чем речь: он был с ними в те далекие дни, но она этого тогда не осознавала.
— И я до сих пор иногда прихожу сюда, чтобы подумать!
