— У него взгляд с искоркой, как ты любишь?
— О да! Он умеет рассмешить меня, и я тоже смешу его постоянно, уверена, мы будем жить долго и счастливо! Корди, я так рада!
И Корделия тоже рассмеялась, глядя на довольное лицо подруги.
— Рилли, это прекрасно. Я хочу устроить в вашу честь воскресный ужин. Мы пригласим месье Роланда, настоятеля, а еще позовем Энни. Мы будем пить шампанское. Угощайся же еще портвейном!
Вскоре они уже пели, и их голоса эхом раздавались на Литтл-Рассел-стрит, в Блумсбери, где их, возможно, слушал настоятель церкви Святого Георгия.
Все там же сердце, где родная сторона,
Все там же, где твоя весна.
Они не сумели найти Энни, ту старую актрису, которую встретили на Оксфорд-стрит, хотя Рилли специально ходила к миссис Фортуне. Корделия пошутила, когда сказала о настоятеле, но месье Роланд был в восторге от приглашения. Корделия приготовила огромный кусок говядины в своей старой печке. Пока мясо готовилось, она мешала угли, лишний раз радуясь тому, что ее кровать стоит теперь в большой комнате, а не рядом с очагом. Она приготовила бекон и картофель, капусту и морковку — ту еду, которую по воскресеньям обычно готовила тетя Хестер. Она поджарила лук: теперь ей нечего было беспокоиться насчет того, что этот запах пропитает ее волосы. Корделия купила шампанское, как принято у настоящих леди и джентльменов, а еще много-много портвейна и цветы. Сдвинув кровать, она поставила в центре большой комнаты стол. Она была так рада тому, что Рилли останется с ней. Радовало и то, что мистер Эдвард Вильямс благосклонно относится к их работе. В глубине души Корделия даже завидовала счастью Рилли, но постаралась не думать об этом. «Брак — это не для меня», — решила она. Нет, она была искренне рада тому, что Рилли счастлива.
Корделия обрадовалась приходу месье Роланда.
— Я заметил, что Рилли прирожденная сиделка. Ей нет равных в уходе за другими людьми, — сказал он Корделии. — Я очень доволен, что она нашла человека, который сможет заботиться и о ней.
Он принес ей желтые розы.
Наконец прибыла Рилли с мистером Эдвардом Вильямсом. Он был немного моложе Рилли, но смотрел на нее с любовью и нежностью. Он был одет несколько старомодно, как одевались двадцать лет назад, — сдержанно и строго, но у него действительно были глаза с искоркой. Когда он знакомился с Корделией и месье Роландом, в его взгляде был нескрываемый интерес. Они уселись в большой комнате. Ставни были распахнуты, и в комнату вливалось теплое сентябрьское солнце. Стеклянные звезды были едва заметны. Им пришлось зажечь лампы. Между солнечными бликами и отсветами ламп плясали тени, пирожник на улице выкрикивал свои цены, а колокола в церкви прозвонили к службе.
