Старый джентльмен закрыл глаза, и они услышали легкий вздох, после чего в тишине звучала только флейта, на которой играла Рилли.
Нарушил установившуюся тишину сам месье Роланд. Открыв глаза, он осторожно отстранился от Корделии, повернулся к ней и внимательно посмотрел.
— Не хотите ли присесть рядом со мной? — спросил он.
Корделия, чувствуя, как отчаянно колотится у нее сердце, и желая получить одобрение месье Роланда, села на стул напротив него.
— Думаю, что вы несомненно обладаете хорошими способностями, и я вас поздравляю: дело в том, что я действительно неплохо разбираюсь в математике.
Он улыбнулся.
Телеги и повозки, как обычно, переезжали через дорогу в этот вечерний час, а в церкви напротив начали звонить колокола.
— Но я собираюсь сказать вам нечто странное…
Она кивнула. Рилли, удивленная и заинтригованная, перестала играть.
— Корделия — если вы позволите называть вас по имени, — думаю, что ваши руки… их прикосновение… это нечто весьма интимное.
Корделия была поражена, однако сразу поняла, что хотел сказать ее гость. Она вспомнила шок первого дня, когда принимала своего первого клиента, — ощущение от общения с мисс Невилл. Что-то тогда заставило ее ясно представить прошлое, которое она так хотела забыть. Она знала, что иногда, касаясь головы клиента, уносилась мыслями к маленькому Моргану, которого требовалось приголубить и успокоить. Корделия густо покраснела. Он увидел это и продолжил, обращаясь к ней мягким добрым голосом:
— Ваши руки обладают удивительными способностями — они приносят успокоение людям. Но это не гипноз. И не френология. Очевидно, вы даете своим посетителям энергию иного свойства. Вы умеете явить своим гостям сочувствие и понимание.
Он тщательно обдумывал каждое слово.
— Думаю, что гипноз и френология — две совершенно разные науки. И если их практиковать со знанием дела — ибо они имеют огромную власть над умами, которую можно употребить как во благо, так и во зло, — то они будут выражением целостной науки. Как медицина.
Корделия лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Месье Роланд сделал движение, чтобы встать.
— Прошу вас, нет! — прошептала Корделия.
Рилли предложила:
— Я сделаю вам чай.
Но пожилой господин решил все же уйти.
— Для одного дня вполне достаточно, — сказал он. — Мы говорим с вами о сложных, иногда запутанных и очень тонких материях.
Он взял шляпу. Рилли проводила его, и их приглушенные голоса растаяли в полумраке.
Когда она вернулась, Корделия сидела согнувшись и выглядела так, словно заболела.
