Подполковник помедлил. Лицо Софии было застывшим, как будто мысли заставляли холодеть ее кровь.
— Вот что случилось с сэром Эндрю. Он получил лист бумаги и знал, что его время пришло. К его чести англичанина, он не отправился выполнять свою миссию, не обсудив ее с сэром Генри. К своему бесконечному сожалению, сэр Генри принял то, в чем ваш муж был убежден, и позволил ему выполнить это.
София чувствовала себя обманутой:
— И вы больше ничего не знаете?
Он покачал головой. Это казалось жестоким: она пришла к нему за утешением, а все, что он сделал, это разбередил старые раны. Затем полковник поднялся, подошел к секретеру рядом с дверью и взял карандаш и бумагу.
— Есть одна небольшая вещица, которую я могу вам показать — кодовый знак, который каждый мужчина пишет рядом с датой. — Он изучающе посмотрел на нее. — Я говорю «пишет», потому что у нас есть основания полагать, что кое-кто из секретной компании, к которой принадлежал ваш муж, все еще жив. Понимаете, у них было соглашение, что если Бонапарт будет посажен в тюрьму или отправлен в ссылку, они не станут поднимать против него оружия. Поэтому все то время, что император провел на Эльбе, они не предпринимали попыток убить его. Теперь, когда Наполеон вернулся, он снова превратился в мишень.
Грант нарисовал знак и передал ей бумагу.
— Вот он. Омега, последняя буква греческого алфавита. Знак, который должен означать конец Бонапарта.
София, взяв ее, взглянула на рисунок, и лист сразу же задрожал в ее пальцах. Она задумчиво произнесла:
— Подкова.
— Прошу прощения?
Она поднялась на ноги, бумага дрожала у нее в руке.
— Омега. Это похоже на подкову дугой кверху.
Свет забрезжил…
— Вы хотите сказать, что видели ее раньше? На сообщении от сэра Эндрю?
— Нет, нет! — она покачала головой. — Но я видела ее, да. Эндрю оставил золотую булавку моему сыну. В виде подковы. — Она замолчала, и ее темные глаза, устремленные на него, казалось, стали глубже, как спокойная вода под сенью деревьев.
Наконец, она взяла себя в руки и спокойным тоном спросила:
— Значит ли для вас что-нибудь имя — Жак Десерней?
Если бы Колькухон Грант не стоял так близко к ней, если бы атмосфера в комнате не была столь экстраординарной, София не застала бы его врасплох. Но когда она произнесла это имя, у него внутри что-то дрогнуло, и это отразилось в его глазах.
— Вы знаете его, — сказала она, удерживая взгляд. — Он один из группы? Он один из ваших агентов, как Эндрю?
Подполковник отступил назад.
