София, сдерживаемая людьми, стоящими перед ней, и обнаружив, что Монтегю вступили в беседу с супружеской парой на другой стороне улицы, не могла двигаться и была вынуждена подслушивать. Подполковник Румбольд, однако, не испытывал такого смущения, он стоял очень близко к миссис Гоулдинг и смотрел на Себастьяна с любопытством.
— Благодарю вас. — Леди подняла на него глаза, и София подумала, что в них мелькнула искра того, что казалось чувством обиды, в ответ на это бледное лицо Себастьяна Кула залилась ярким румянцем. Затем она сжалилась над ним и пробормотала: — С того ужасного дня я очень признательна многим хорошим друзьям. Не знаю, что бы я делала без них.
При этих словах София увидела удовлетворенную улыбку на лице Румбольда, и она могла поклясться, что было нечто большее, чем просто покровительство, в этом выражении, когда он посмотрел на миссис Гоулдинг. София задавалась вопросом: понравилось ли миссис Румбольд путешествие обратно из Индии, наблюдая, как ее супруг расточает нежную заботу симпатичной вдове?
Себастьян сказал:
— Я уверяю вас, что ваши друзья в Брайтоне будут рады сделать все, что в их силах… Могу я узнать, где вы остановились?
— Я сняла комнаты в помещении церкви Благоволения на Джеррольд-стрит.
Румбольд был готов продолжить путь с того момента, как они встретились, и леди, очевидно, собиралась позволить ему увести ее. Себастьян Кул склонился над ее рукой в черной кружевной перчатке. Она ушла, так и не оглянувшись.
Толпа расступилась, и чета Монтегю смогла продолжить свой путь. Себастьян Кул шел рядом с Софией, не говоря ни слова. Он выглядел обеспокоенным, даже почти подавленным. Софии было интересно, потерял ли он друга в лице генерала Гоулдинга, и сочувствовала ему, но она не могла выразить это сочувствие, пока он не рассказал ей о встрече, которая только что состоялась. В голосе Себастьяна была другая интонация, когда он заговорил со вдовой, София такой никогда прежде не слышала. Любил ли он ее? В этой мысли был легкий намек на ревность. Она начинала привыкать к тому, что Себастьян Кул находится рядом с ней, и ей было неприятно делить его с кем-то.
В конце их пути, когда они повернули обратно, он встряхнулся и улыбнулся Софии.
— Отсюда довольно далеко. Мы не должны слишком утомлять тебя до наступления вечера, кто знает, сколько энергии тебе потребуется, чтобы получить удовольствие от фантасмагории? Не возьмешь ли ты меня под руку?
София согласилась, и они продолжали путь в молчании. Наконец, она осторожно спросила:
