Десерней резко выпрямился, быстро смахнул слезы со щек и снова начал мерить шагами пространство.
— Я не мог терпеть тюрьму; это было хуже, чем смерть. Именно тогда я решил, что должен сделать что-то, чтобы помешать Бонапарту. Присоединиться к кампании, чтобы гнать его армии обратно через границы. Его нужно было преследовать по пятам, мы должны были уничтожить его империю, заточить его во Франции, к которой он принадлежал. Затем, когда он падет, он попадет в руки французов, которых угнетал, обманывал и зверски убивал сотнями тысяч.
Жак посмотрел на нее с усмешкой.
— Ошибка номер два: я присоединился к британским стрелкам. Ты знаешь их репутацию: стрелкам давали наихудшие задания; их презирали, и никто не доверял им. Я думал долго и упорно, но не понимал, каково это будет, если меня попросят убить моего соотечественника. Я выполнял свой долг, но с камнем на душе. Мне приходилось отказываться от продвижения, и меня даже преследовали по закону за это, но я должен был избежать того, чтобы вести других людей против своих соотечественников. Сначала я обрадовался, когда меня отправили в Новый Южный Уэльс, но, оказавшись там, я начал медленно разрушаться. Что я делал, работая в качестве надсмотрщика над каторжанами, закованными в цепи? Я присоединился к свободным французам, но как я мог бороться с Бонапартом с другого конца света?
Жак вздохнул:
— Ошибка номер три: я решил вернуться в Европу. — Он посмотрел на нее и, увидев, что она вздрогнула, насмешливо ей улыбнулся. — Да, план был мой. Я написал своим родителям и попросил денег, я никогда не переставал переписываться с ними, просто не мог снова с ними встретиться. Деньги пришли, и я запланировал побег с тремя другими стрелками. Мне удалось заранее заплатить норвежскому капитану и украсть лодку. Все шло как по маслу. В тот день я повел остальных вниз по направлению к пляжу, потом отправился проверить, чтобы убедиться, что мы ушли незамеченными. Перед тем как уйти, я сказал им: «Дайте мне полчаса, и если я не появлюсь, уходите без меня».
— Мой Бог! — воскликнула София. — Значит, все, в чем тебя обвиняли, было правдой!
Он продолжал, будто не слыша ее слов.
— Ошибка номер четыре: я позволил им уплыть.
— Почему?
— Ты. Я не должен был допустить, чтобы ты спускалась по той тропинке. Если бы ты обнаружила их действия, то попыталась бы выдать их и навлекла бы на себя опасность. Они все были дьяволы; даю тебе слово, я был один из них.
