— Хватит. Не порти дела сладкими речами. Да, мне нужно ещё кое-что. Здесь скучно, если только не смотреть на город и на птиц. Пришли мне что-нибудь, чем можно себя занять.
— Что же?
— Если не побоишься дать мне гравировальные резцы, я могу украсить тиснением твое седло. Я играю на тано, а если у вас нет наших ин… инструментов, попробую научиться играть на вашем. Не думаю, что у вас есть рогавикские книги, но я могу разобраться и в арваннетских, если кто-нибудь покажет мне буквы.
— У рогавиков есть книги? — спросил Сидир, не веря своим ушам.
— Да. А пока что, Сидир из Рагида, можешь присесть и поговорить со мной. — И Дония села на кушетку, поджав ноги. Сидир взял стул.
— За этим я и пришел. Пойми, я очень сожалею о грубом обращении, которому ты подверглась. Но ведь ты была в гостях у главаря бандитов вместе с чужеземным шпионом. Ты оказывала сопротивление при аресте, и думаю, что двое моих людей сохранят твои отметины до могилы.
— Одному я чуть не вырвала глаз, — сказала Дония то ли с радостью, то ли с сожалением.
— Вот видишь, ты не оставила нам выбора, — подхватил Сидир. — Надеюсь, сегодня будет по-иному.
— Каким образом? Я знаю о Джоссереке не больше того, что тебе уже, должно быть, известно. Хайа, с ним было приятно гулять. Но он говорил, что он матрос, попавший в беду, и больше ничего. Может, потом сказал бы больше, если б вы не поторопились.
— Тогда ты передала бы мне его слова?
— Нет, — невозмутимо ответила она. — Ты мой враг.
— Ты в этом уверена?
— Разве ты не собираешься идти войной на мою землю?
— Может быть. Железо горячо, но его ещё не куют. Вот почему мне так надо поговорить с вождями рогавиков. Ты первая, кого я встретил, Дония.
— Я не вождь. У нас нет их, в том смысле, как ты понимаешь.
— Но поговорить мы можем, не так ли? Хотя бы как уважающие друг друга враги, если уж нельзя иначе.
— Врага нельзя уважать, — скривилась она.
— Отчего же? Противники могут ценить друг друга, желать, чтобы им не пришлось сражаться, а если уж до этого дошло, соблюдать определенные правила…
— Если не хотите сражаться с нами, оставайтесь дома, — отрезала она. — Разве не ясно?
— У Империи есть нужды, которым она повинуется. Но она может дать вам много больше, чем возьмет от вас: безопасность, торговлю, культуру, знание, прогресс — перед вами откроется весь мир.
— Я видела у вас домашний скот. Ему тоже неплохо живется.
— Я не вол, — рявкнул задетый Сидир.
— Не-ет. — Она изучающе оглядела его, полузакрыв глаза и приложив палец к подбородку. — Я и не хотела сказать, что ты вол. Я у себя дома держу собак.
