— Отродясь не слыхала на юге ни о чем, что больше бы походило на нашу жизнь, — сказала Дония.
Подали черепаший суп.
Она не кокетничала, не хлопала глазами, поощряя Джоссерека распускать хвост. Ее открыто, неподдельно интересовал его мир. Джоссерека удивило, как много она уже знает о нем. Но свои знания она почерпнула из книг. Он был первым из Людей Моря, с которым она встретилась.
Если он угадал верно, именно её доверие он должен завоевать. Касиру только промежуточное звено.
Опасное звено. Его тоже следует обхаживать, ублажать, почитать своим союзником. Особенно потому, что неясно пока, почему. Дония гостит у него. Дония на этот вопрос ответила:
«Мы старые знакомцы — он и я. Я приехала разузнать, сколько смогу, чего нам ждать теперь, когда Рагид проглотил Арваннет». И больше ничего. На севере немногословие не считается невежеством.
И Джоссерек принялся рассказывать им о своей жизни — опять-таки правдиво, но неполно.
Он родился в Ичингском порту от дочери трактирщика и юноши знатного рода.
— У нас в Киллимарайхе до сих пор существует ограниченная монархия. Верховная власть принадлежит ей, затем Старейшинам — крупным землевладельцам и капиталистам и Советникам, избираемым племенами, хотя сегодня не так уж важно, к какому племени ты принадлежишь, его название просто добавляется к твоему имени.
Родители Джоссерека могли бы пожениться, но отец его лишился наследства из-за коммерческих неудач и вскоре погиб от несчастного случая, подвизавшись работать грузчиком в доках. Джоссерека вырастили мать и дед. Мальчик любил сурового, проницательного старика, но отчима, который появился позднее, так и не полюбил и потому связался с уличной бандой. Много лет спустя — после каторги, побега, объехав полсвета — Джоссерек навестил родной трактир. Дед к тому времени умер. Джоссерек пробыл там совсем недолго и больше туда не возвращался.
— Разве тебя не разыскивали как беглого каторжника? — спросил Касиру.
— Я оказал услугу одному человеку, и он добился для меня помилования. Но не слишком ли я утомил вас своими похождениями?
— Ты говоришь, как образованный человек — более образованный, чем предполагает твоя история.
— Вы удивились бы, сколько свободного времени остается у солдата удачи — на чтение, на раздумье, на беседы с умными людьми, было бы желание. С такими людьми, как моя госпожа Дония. Я хотел бы послушать её.
— В другой раз, — сказала она и задумалась. — Завтра. Должно быть, тебе хочется пораньше лечь. А я, — беспокойно пошевелилась она, — снова чувствую себя, как в загоне. Хочу побыть одна. Завтра мы с тобой погуляем вдвоем, Джоссерек Деррэн.
