Открыв глаза, я увидел, что Бет внимательно смотрит на меня.
— Что же случилось с этим домом? — спросил я.
Она не ответила, но мне показалось, что ее темные глаза говорят: «Ты же сам только что сказал про себя, что хочешь услышать обо всем от Звана. Вот и запасись терпеньем».
— Пошли, — сказала она.
Бет пригласила меня наверх. По лестнице я поднимался только с одной сумкой, Бет сжалилась надо мной.
В задней комнате (раздвижные двери были закрыты) Зван как пай-мальчик сидел за столом и играл сам с собой в шахматы, сам передвигал и белые, и черные фигуры — чокнулся он, что ли.
— Подлюга, — сказал я ему спокойно, — ты смылся нарочно, чтобы не таскать сумки. Только попробуй сказать, что это не так.
Зван поднял глаза.
— Ну-ну, — сказал он весело, — значит, Бет тебя заарканила.
— Разбирайтесь сами, — сказала Бет, — у меня хватает дел на кухне. Как мама?
Зван переставил фигуру.
Бет скрестила руки на груди, нетерпеливо постучала носком туфли по полу.
— Она спит, — сказал Зван.
— Сегодня утром у нее было еще восемь таблеток.
— Сейчас осталось шесть.
— Хм…
Бет повернулась и вышла из комнаты.
Я смахнул все фигуры с доски.
— Зачем ты меня дураком выставил, — сказал я, — зачем мне свинью подложил?
— И правда большую свинью, Томас? — спросил Зван.
— Мы ходили на Ден Тексстрат. Я видел этот дом. На нас из окна смотрел злой дядька — вся эта чертова Ден Тексстрат заселена злыми дядьками.
Зван покачал головой: нет.
— Что значит «нет»? Я сам знаю. Меня потащила туда Бет.
— Нет, Томас, — сказал Зван, — так нечестно.
— Это ты поступил нечестно. Я пер за тебя сумку, я пер за тебя две сумки. Бет сказала: давай я у тебя одну возьму, я сказал: потащу обе, не суйся, и ничего мне не трудно, но когда меня надувают, терпеть не могу, это подло, зачем ты так?
— Я не подлец, — сказал Зван.
Я подошел к нему, хотел двинуть его в бок, но он выставил локоть. Тогда я схватил его за руки и опрокинул на спину, он не сопротивлялся, я сел верхом ему на живот и прижал его руки к полу.
— Ты чего щекочешься? — сказал он.
— Проси пощады, — взревел я, — немедленно проси пощады!
— Где ты такого набрался? — спросил Зван.
— Или я тебя никогда не выпущу!
— Что такое пощада? Это что-то у католиков? Я не католик — а ты, что ли, католик?
— Я, черт возьми, не католик и не протестант, я ни то, ни то, — расшумелся я. — Мы с папой вообще не ходим в церковь. Папа говорит, туда лучше не ходить, потому что тогда нормально относишься и к тем, и к другим, а кто ходит в церковь, тот на дух не выносит тех, кто не ходит.
