— Дадите ли вы мне слово чести, — спросил Пеллетери по-английски, — что не предпримете попыток сбежать?
— Нет, нет! Конечно, нет! — угодливо зачастил Таббз.
— Вы отказываетесь?
— О, нет, что вы! Я не собираюсь бежать! — Таббз в испуге отступил назад.
— Тогда дайте мне слово, мсье, и извольте не покидать пределов укрепления.
Собственно, из-за огня стрелков гусары тоже без крайней необходимости из форта носа старались не казать. Куанье, когда нашёл вино, чудом избежал пули, а сбросить фургон в реку стоило гусарам под предводительством капитана двух ранений.
Раненых парней Пеллетери было жаль, но проезд следовало к приезду генерала освободить любой ценой. Сделав дело, Пеллетери приказал из крепостцы не высовываться, хотя лейтенант, осторожно наблюдавший за фермой из-за парапета, божился, что, обстреляв ворочавшую повозку команду, «зелёные куртки» с хутора ушли. Ушли или нет, не в них была штука. Пеллетери просто знал, что, пока его гусары в стенах форта, никому их отсюда не выцарапать. Капитан выстроил сорок парней со взведёнными пистолетами во дворе перед аркой ворот. Пусть британцы только попробуют контратаковать!
Дорога на юг была открыта.
Эру и его отряд маршировали к Сан-Мигелю.
И всё, что от Пеллетери требовалось, — ждать.
— Моя вина, — произнёс Шарп.
— Мне нельзя было так рано открывать огонь, — убито признал Прайс.
Прапорщик Хики ничего не сказал. Он подавленно молчал, ибо до сего дня не мог вообразить, что капитана Шарпа можно побить в бою.
Капитан от души выругался. Он отвёл дезорганизованную роту в деревню и теперь держал совет в чьём-то саду. Мысль о контратаке Шарп отбросил. Гусары на сосунков не походили, обороной, к гадалке не ходи, озаботились сразу. Вон шапки меховые торчат над парапетом со стороны моста, высматривая, не задумывали ли англичане какой каверзы. Через арку хода не было (с парапета заметили бы ещё на подступах), дверь в цейхгауз, спасшая Хэгмена, была уже затворена и, наверняка, забаррикадирована.
Хэгмен вернулся с берега реки и доложил, что французы разделались с фургоном:
— Я угостил свинцом одного, сэр, а Харрис другого.
— Хорошая работа, Дэн, — устало похвалил стрелка командир.
Сообразить, зачем французам понадобилось убирать фургон, труда не составляло. Следом за гусарами, в обязанности которых, очевидно, входил захват моста, шли основные силы, и скоро от лягушатников здесь будет яблоку негде упасть. Всё, чего достиг Веллингтон к этому дню, окажется под угрозой. А вина за всё ляжет тяжким грузом на совесть капитана Ричарда Шарпа.
