Скоро будет светать, пора уж подниматься и идти к дому 12, где матушка жила без меня двадцать лет. Но неохота обрывать свои грёзы, выходить из избы, закрывать дверь, трогать косяк крыльца. Хотя крыльца-то уже нет, сломали, расширяя дом в сторону. Нету моего родного крыльца, и жалко. Да ничего не узнать! Огород застроен. В детстве я часто болел, до пятого класса был слабеньким, каким-то безнадёжным, лежал в избе, матушка копошилась в огороде не переставая, в какой-то день с улыбкой заходила в избу и протягивала первый огурчик, и тогда я вставал и тихонько, как-то невесомо ступал мимо сарайчика к грядкам, трогал листочки, стоял и глядел на далёкие четыре заводские трубы за станцией, и детской от болезни мудростью понимал и чувствовал, что весь мир жил без меня полно и счастливо…
В этом дворе схоронилось столько маленьких событий. И я ловлю себя на том, что многого не помню: свежие, толпою набегавшие дни, недели, месяцы, годы закрывали давно пережитое, посыпали их пеплом. О чём-то я только сейчас и вспомнил. Матушка лежит в Тамани в сухом песке, и её косточки не чувствуют, как я гляжу с крыльца на банниковский угол и вижу её идущей из магазина, и слышу её голос – как она… словно докладывает мне: что купила, кого нечаянно увидела да проговорила чуть ли не час, что подорожало. «Ты сенца корове не надёргал?» И я бегу в огород к стогу с железным крюком (точное название не помню), всаживаю его раз за разом в плотное нутро и выдёргиваю пучки, набираю беремя и несу в стайку Да я и сейчас бы выбежал, легко накинув на плечи фуфаечку, в огород и угодил матери, но это счастье не вернётся.
Как же теперь поверить в то, что я когда-то жил на улице Озёрной в этом вот доме?!
Вот, мам, как случилось: только об одном и думаю. Мне нынче столько же лет, сколько было тебе, когда ты по моей просьбе уезжала с этой улицы в незнакомую Пересыпь на берегу Азовского моря.
Десять лет назад, когда мы появились здесь с тобой на мгновение, было на душе не так тяжело. Постою сейчас и у дома 12 (есть что вспомнить) и пойду вниз, сверну там, где начинались над болотом мостки, побуду мгновение на привокзальной улице Демьяновской……
Теги:
Виктор Лихоносов
,
эссе
Фото: Виктор БОГОРАД
Этим днём мужчина прекращает тараканьи бега и ловлю ветра, что про себя гордо называет служением высокому делу. Утром хлопает себя ладонью по лбу: "Цветы!", а потом целый день (раз в году) готов уделить время и внимание женщине. Останавливается мужчина, «как Эдип, пред Сфинксом с древнею загадкой», и пытается разрешить за день все загадки слабого пола. За день не получается.
