— Несколько дней, пожалуй, выдержим, — согласился Мальвин. — Но только не праздничных.
Каллан беспокойно шевельнулся.
— Мауди наверняка щедро оплатит весь харч, — сказал он. — Но у нас нет средств долго платить жалованье корабельщикам.
— Знаю! — ответил Портовый Местер. — Но почти все мои корабельщики из Лакланов, и они, даже не получая денег за это, сделают все, что важнее важного для их клана. Что, пожалуй, куда больше, чем можно сказать о людях Вороны.
— Благодарствую! — только и произнес Каллан.
День шел к вечеру. Мы снова спустили шлюпку на воду, но на этот раз Ворона даже не пожелал подойти к борту, и мы воротились обратно несолоно хлебавши. Было так странно знать, что Давин мог бы слышать мои оклики. Но даже в подзорную трубу я не видела и тени Давина и Нико. Они явно укрывались под палубой, хотя я не могла понять, к чему это, — мы ведь знали, что они на корабле. Может, они думали: мы сдадимся быстрее, если их не увидим. Но в глубочайшей непоколебимости Портового Капитана было нечто успокаивающее — он сдаваться не собирался.
Ясное дело, Ворона не мог и мечтать, что им удастся улизнуть отсюда, обманув Местера.
— Спускайтесь вниз и ложитесь-ка вы спать, девчонки! — сказал в конце концов Каллан. Сказал, когда так стемнело, что «Морской Волк» стал расплывшимся черным очертанием, почти слившимся со скалами. — Вечером все равно ничего больше не случится.
— Думаешь, они не попытаются проплыть мимо нас в темноте? — спросила я.
Каллан покачал головой.
— Нет, они же еще не спятили! — ответил он. — Они кончат жизнь в шхерах, если попробуют.
Грохот. Шум. Шаги по палубе над моей головой.
— Да тише ты! — пробормотала я. — Нас тут несколько человек, и они пытаются заснуть.
Полузадушенный вскрик и чуть более громкий шум.
— Что творится? — сонно пробормотала Роза.
— Не знаю.
Я немного полежала, прислушиваясь к звукам, наполнившим ночь. Было ясно: наверху что-то происходило.
Внезапно ночной мрак прорезал чей-то крик:
— Тревога! Недруги на борту!
Недруги?.. Это могли быть только…
— Это Ворона! — сказала Роза, и голос ее был вовсе тонким от страха. — Ворона и его люди!
Я метнулась с койки и нащупала рукой лампу. А потом мне пришла в голову мысль, что, быть может, это не самое толковое, что я могла придумать. Я подумала о хищном носе Вороны и его холодном черном взгляде, и тут мне расхотелось зажигать лампу, чтобы ему стало видно, где я.
Что-то коснулось моей руки. Я вздрогнула, но это была лишь Роза.
