За время тьюнинга, наряду с обычным набором из тошнотворной еды и страха перед увечьями, он попотчевал Петра Николаевича двумя душещипательными историями «больших неудач» с девушками.
На подготовительных курсах, в параллельной группе, была девушка по имени Настя. Олегу она нравилась, но он боялся приближаться. Однажды он собрал все свое мужество и подошел к ней на перемене, когда она сидела за партой и болтала с подругой.
Все мужество ушло на то, чтобы подойти, и для того, чтобы заговорить, сил уже не осталось. Какое-то время он глупо стоял и пялился ей в затылок. Наконец, ее подруга заметила его и сообщила Насте. Та повернулась и сразу же отшатнулась от него, как будто от чего-то «липкого и заразного», по выражению Олега. «Чего ты встал? — закричала она. — Чего тебе надо?» Он не ответил и смылся в свою аудиторию, где затаился за партой и стыдился смотреть на одногруппников. Ему казалось, что все уже знают о его неудаче и втайне злорадствуют.
Вторая история была не такой камерной. Как-то осенью две девушки с курсов встретили его, когда он выходил, и предложили пройтись с ними до дальней станции метро. Он согласился. Они нашли его интересным и необычным. Последовала еще пара таких прогулок. После этого они предложили поехать с ними погулять по Сергиевому Посаду в выходные. Такая поездка казалась ему вещью рискованной. Он боялся быть избитым. Он и так ходил по улице в постоянном страхе, что к нему пристанут, и это в тихих районах Москвы. А уж все, что было за пределами Московской кольцевой автодороги, он воспринимал как зону смерти. Особенно его пугали пригородные электрички.
Однако он согласился поехать. Согласие, по сути, сорвалось с его языка, потому что он боялся говорить людям «нет» в лицо. Выслушав их радостные восклицания, он тут же подтвердил намерение, хотя отлично понимал, что это сугубое лицемерие. Он надеялся на то, что после пары дней какие-нибудь обстоятельства заставят девочек отказаться от поездки. В первую очередь, он рассчитывал, что их остановит большое домашнее задание на выходные. Тогда бы получилось, что это они отказались от планов, а не он. Это выставит его в хорошем свете, а их в плохом. Они почувствуют себя моральными должниками, и это облегчит его отношения с ними.
Но они не позвонили, а в пятницу, на подготовительных курсах, спросили радостно, готов ли он к поездке. Нехотя он ответил «да», стараясь казаться расслабленным и веселым. Вечером он, после долгой внутренней борьбы, позвонил одной из них и сказал, что возникли очень неприятные обстоятельства, о которых ему даже тяжело говорить, и поэтому он никуда не поедет.
