Лю Денлао поднялся с циновки, огладил живот и сказал:
— А теперь снимай штаны, товарищ Ван, и повернись ко мне своим загорелым и юным задом, а я буду метать в него стрелы моей мудрой старческой страсти, которая — как листья красного клена на спокойной поверхности осеннего пруда…
* * *
Лодка К-653 «Краснодар» была в автономном плавании уже третий месяц.
Десятую неделю подводники не видели неба и небесных светил, не вдыхали свежего воздуха с поверхности.
Воздух отфильтрованный.
Вода из опреснителя.
И постоянное раздражение от того, что видишь все одни и те же лица.
И какой же был шок, когда среди опостылевшего набора товарищей по отсеку, по твоей БЧ[20], мичман Фидиков вдруг увидал новых!
Нет, не из соседнего отсека, не из переборочной двери, а прямо из воздуха!
И это в тот момент, когда лодка шла на глубине трехсот метров со скоростью двадцать пять узлов!
Чужие в лодке.
Чужие в отсеке…
Такой и команды-то не предусмотрено уставом.
Можно подать в центральный пост сигнал «пожар в отсеке».
Или «пробоина на девять часов между сто двадцать пятым и сто двадцать шестым шпангоутами…».
Или что в твоем отсеке пробит ВВД[21]… Или что у тебя короткое замыкание в каком-то из кабелей и дым в отсеке…
Но чтобы чужие в лодке?
Откуда?
Откуда им взяться?
Лодка ведь идет на глубине триста метров…
А их было пятеро.
И в руках у них были пистолеты и ножи.
Но стрелять им было запрещено.
Это потом, из допроса захваченного террориста, они выяснили, но сперва-то они ничего не поняли, сперва-то они ничего не знали.
А была вторая вахта.
Старшим офицером в центральном посту был второй помощник, капитан 3-го ранга Матвеев.
В первом отсеке вахту несла группа мичмана Фидикова.
Фидиков как раз с грустью взирал на торпеду-толстушку, которую вскорости им и его матросам предстояло загружать в торпедный аппарат… И едва он пальцем провел по зеленой, покрытой тонким слоем солидола поверхности торпеды, как в воздухе за его спиной послышался какой-то щелчок.
Как будто пальцами кто-то щелкнул, как в испанском танце.
Фидиков обернулся и обомлел.
В его отсеке, в их отсеке, в котором уже три месяца никого посторонних, кроме командира лодки, который два раза заходил в отсек, да первого помощника, который тоже два или три раза посещал их первый торпедный отсек, никого… Ну никого никогда не было! Только командир их БЧ и командир отсека капитан-лейтенант Бояринцев, мичман Сахновский, мичман Фидиков, главстаршина Павлинов, старшина 2-й статьи Семенов, старшина второй статьи Лемох и шесть матросов — Панин, Громов, Белкин, Ирмант, Валагин и Мякин.
