Хох и Магнус уже полностью погрузились в новую работу. Квартирный вопрос, жизненное обеспечение, трудности с поиском работы — все эти проблемы были решены. Настроение моих товарищей находилось на вершине оптимизма. Однажды Хох сказал: «Мы пребываем сейчас в самом продуктивном умственном возрасте». Мне самому тогда было 32 года, а оба мои коллеги были не намного старше. «И это прекрасно», — продолжал Хох, — «работать над важнейшей задачей», он затянулся из своей трубки. Табак к этому времени тоже появился. «Я думаю о том, что когда-нибудь, в далеком будущем, наша Земля может стать непригодной для жизни, человечество будет вынуждено переселиться на другие планеты. И мы, создавая ракету, транспортное средство будущего, являемся пионерами». Разговор опять быстро переключился на события дня. Магнус посмотрел на Лидди, которая скручивала сигарету. Для этого ей нужен был русский табак, называемый махоркой, и папиросная бумага, края которой она смачивала пальцем и скрепляла, тогда сигарета была готова. Магнус поднес ей огонь. Он сказал задумчиво: «Нужно изобрести трубочку, которая не горит, как папиросная бумага, и которую можно использовать много раз.» Хох, всегда большой балагур, воскликнул: «Ура, Магнус изобрел трубку».
В институте, так, по старой привычке, мы называли новое место работы, наш научный отдел занимал поначалу всего одну комнату. В ней я познакомился с господином Вольфом. До самого конца войны он возглавлял в Эссене отдел баллистики на заводах Круппа, изготавливающих крупнокалиберные орудия. Ему было около пятидесяти лет. Это был несколько сутуловатый седой господин с умными глазами за стеклами очков. Он изучал астрономию. Математические методы, использующиеся астрономами для расчета траекторий небесных тел — планет, спутников, комет можно без особых проблем применять к расчетному определению траекторий полета снаряда или баллистической ракеты. Такие возможности фундаментальная наука предоставляет довольно часто: методы и научные знания из одной научной дисциплины могут быть применены в совершенно другой области, а также для создания предметов личного потребления и оружия.
Господин Вольф тотчас же втянул меня в глубокий специальный разговор об аэродинамике летательных аппаратов, о решении дифференциальных уравнений, о методах измерений. Я, в свою очередь, расспрашивал о его научных интересах. Между нами возникло полное взаимопонимание. Господин Вольф хорошо играл на рояле и даже на органе. Я был удивлен его значительными познаниями в области биологии. Он интересовался также различными философскими вопросами. В мой день рождения он подарил мне из своей библиотеки письма Шопенгауера.
