Я добрел, шатаясь, до автобусной остановки, прислонился к столбу и стал ждать. Первый автобус был переполнен, и я решил дождаться следующего. На ногах я уже не держался и, на свое счастье, обнаружил скамеечку на площади перед газетным киоском. Я стал наблюдать единственным здоровым глазом, чем там торгуют. Торговали, между прочим, журналом «Маншети». Он был раскрыт посередине, и на развороте была помещена фотография старика со спокойным, умиротворенным лицом. Это был новый президент республики, генерал Эмилиу Гаррастазу Медичи. Я посмотрел на его глаза и подумал, что, судя по лицу, это добрый человек. Да, он кажется добрым, повторил я и, собравшись с силами, решительно встал. Сделал шаг и, почувствовав, что крепко держусь на ногах, двинулся дальше.
Праздник закончился. Теку умудрялся идти, не спотыкаясь о камни, хотя от него на километр разило перегаром. Я тоже нетвердо держался на ногах, но голова была довольно ясная, и вскоре до меня дошло, что надолго его не хватит.
— Ладно, — сказал Теку, — ты старше, вот и показывай дорогу.
Мы тогда дружили, где он теперь — не знаю, видимо, затерялся в бескрайнем мире и наверняка бедствует. Но в те времена нам было по восемнадцать лет, и мы прожигали жизнь, пьянствуя и цепляя девок. Мы были такими близкими друзьями, что один из нас уступал свою подругу другому, а через несколько дней мы обсуждали, как она: со мной, мол, целуется, но не позволяет трогать себя за грудь, а ты, Теку, трусы с нее снимал? Нет, чего не было, того не было.
В тот вечер после праздника ни Теку, ни мне не удалось подцепить девчонок — не повезло нам. Это было в субботу после Пасхи, когда полиция ходит с собаками, потому что народ выпивает, поет, пляшет до упаду и у всех муравьи в штанах.
— Ну что, давай еще попытаем счастья? — спросил я у Теку.
— Давай, — ответил Теку, споткнулся и растянулся на мостовой, будто клоун. Когда я подошел к нему, чтобы помочь подняться, из горла у него вырвался характерный звук, и его вывернуло наизнанку. Да, так дело не пойдет. Черт возьми, он выпил за троих и весь посинел.
— Дай я отведу тебя домой, — предложил я.
А он ответил:
— Да катись ты под такую мать, козел.
Ну, разве так можно? Я занервничал. Времени терять было нельзя, член у меня изнывал от бездействия, а Теку нажрался, как свинья. Мне все же удалось дотащить его до площади, усадить на скамейку, и спустя десять минут он уже спал сном праведника. Я прикрыл ему лицо газетой и попросил прощения, мол, жалко, дружок, что ты так нализался, но у меня свои планы на вечер. Пожелал ему спокойной ночи и двинулся туда, где играла музыка. Пускай Теку меня простит, он ведь мой друг и сам не захотел бы нарушить мои планы. Под утро он оклемается на площади, где наверняка уже будет полно народу, может, испугается, да делать нечего.
