Заметив позади Гая Цезаря невозмутимо наблюдавшего за суетой Макрона, Мессалина удивленно посмотрела ему в глаза. «Почему ты не вмешаешься?» — беззвучно спросила девушка. «Пошел он к воронам!» — последовал такой же ответ. Последнее время отношения принцепса и префекта претория окончательно разладились.
Началось все с того черного дня, когда Макрон обнаружил, что огромная казна, оставшаяся после смерти Тиберия, вычерпана до дна, и там остались сущие крохи. Пришлось верноподданно попросить Калигулу сократить расходы. В ответ тот устроил несусветный скандал, обвинив всех в самых страшных грехах. Но истерика Гая Цезаря послужила всего лишь прологом к дальнейшим неприятностям: императору кто-то донес, что префект претория приказал ввести режим экономии и первым делом урезал расходы на содержание животных для венацио. Макрон подозревал, что об этом Калигуле донес кто-то из ближнего круга, но так и не смог выяснить его имя. Узнав о приказе префекта, Калигула впал в ярость и, отправившись в Мамертинскую тюрьму, самолично распорядился скормить преступников «от лысого до лысого», то есть всех поголовно, хищникам.
Никакие разумные доводы и призывы к гуманности не действовали на упершегося Гая Цезаря. Более того, вконец рехнувшийся юнец обвинил Макрона в своей ссоре с Друзиллой, осудившей бесчеловечный приказ брата. Таким образом, префекту претория приходилось балансировать над пропастью, стоя на очень узкой жердочке, которая истончалась день ото дня, и поднаторевший в придворных интригах вояка решил по возможности ни во что не вмешиваться.
Но привычка помогать своему императору во всех его бедах, в конце концов, взяла верх над осторожностью, да и Друзилла вызывала у префекта только сочувствие, поэтому он, махнув рукой на собственные зароки, оторвал Гая Цезаря от тела девушки и, довольно грубо встряхнув, чтобы тот пришел в себя, сообщил:
— Цезарь, здесь лекарь. Будет разумно, если ты позволишь ему спасти Юлию Друзиллу.
Глядя бешеными глазами на префекта, Калигула схватил его за плечо, собираясь то ли придушить, то ли сбросить с лестницы, но вовремя одумался и, нехотя кивнув, чуть подался в сторону, давая возможность эскулапу заняться своим делом.
Но старику не удалось продемонстрировать свое искусство врачевания, поскольку Друзилла вдруг открыла глаза и, приподнявшись на локте, обвела всех затуманенным взором:
— Что случилось? Почему у тебя, Гай, такое лицо? Что вы так на меня смотрите?
