«Но сколько же красивых женщин появилось, с тех пор как я узнал Эухению! – говорил он, следуя за двумя хохотушками. – Просто рай какой-то! Какие глаза! Волосы! Улыбки! Одна – блондинка, другая – брюнетка. Но которая из них блондинка? А какая – брюнетка? Они у меня смешались».
– Что с тобою, дружище? Уж не спишь ли ты на ходу?
– Привет, Виктор.
– Я ждал тебя в казино, но раз ты не пришел…
– Как раз я туда и иду.
– Туда? В этом-то направлении? Ты с ума сошел?
– Да, ты прав, но я тебе все объясню. Кажется, я уже тебе говорил об Эухении.
– О пианистке? Да.
– Ну так вот, я безумно в нее влюбился, как…
– Да, как всякий влюбленный. Продолжай.
– Как сумасшедший. Вчера нанес визит родственникам Эухении и увидел ее…
– И она на тебя посмотрела? Не так ли? И ты поверил в бога?
– Нет, она не посмотрела – она окутала меня своим взглядом; и не то чтобы я поверил в бога, но поверил, что я ж есть бог.
– Крепко же тебя зацепило!..
– Да она еще и рассердилась! Но я не пойму, что со мной с тех пор происходит: почти все женщины мне кажутся красавицами; как вышел я из дому – еще и получаса, ручаюсь, не прошло, – я уже успел влюбиться в трех, да что я говорю – в четырех. У одной были такие чудные глава, другая с роскошными волосами, а только что я влюбился в двух сразу, брюнетку и блондинку, они смеялись, как ангелы. И я шел за каждой из четырех. Что же это такое?
– Дорогой Аугусто, родник любви спал, застыв в глубине твоей души, ибо не было ему применения. Пришла Эухения, пианистка, она встряхнула тебя и глазами своими всколыхнула эту заводь, где спала твоя любовь; любовь проснулась, забила ключом и, переполняя тебя через край, разливается во все стороны. Когда человек вроде тебя по-настоящему влюбляется в женщину, он заодно влюбляется и во всех остальных.
– А я думал, все наоборот… Кстати, смотри, какая брюнетка! Звездная ночь! Правду говорят, что черное лучше всего поглощает свет! Ты видишь, сколько скрытого света чувствуется в ее волосах, в черном янтаре ее глаз? Пойдем за нею!
– Как хочешь…
– Да, так я думал, что все наоборот, что когда человек по-настоящему влюбляется, то его любовь, которая раньше рассеивалась на всех, сосредоточится на одной женщине, а все остальные должны казаться ему ничтожными и неинтересными. Смотри, смотри, какой блик солнца на ее черных волосах!
– Что ж, попробую объяснить тебе. Ты был влюблен – очевидно, сам того не зная – в женщину, но абстрактно, а не в ту или другую. Когда же ты увидел Эухению, абстрактное стало конкретным, женщина вообще стала данной женщиной, и ты влюбился в нее, а теперь ты, не забывая Эухении, перенес свою любовь почти на всех женщин, ты влюбляешься во множество, в род. Итак, ты перешел от абстрактного к конкретному, а от конкретного к родовому, от женщины вообще – к одной женщине, а от нее – к женщинам.
