Как я тебе уже объяснял, жена, это означает на языке Библии «познать». И поверь мне, нет более существенного и субстанционального познания, чем это проникающее…
– Замолчи, замолчи, не говори глупостей.
– Познание, Эрмелинда…
Раздался звонок.
– Это она! – таинственным тоном воскликнул дядюшка.
Аугусто показалось, что огненная волна, поднявшись с полу, прошла сквозь все его существо и унеслась куда-то ввысь. Сердце заколотилось в груди.
Послышался стук открываемой двери, а затем шаги – быстрые, ровные, ритмичные. И Аугусто с удивлением почувствовал, что к нему вернулось спокойствие.
– Я позову ее, – сказал дон Фермин, приподымаясь.
– Ни в коем случае! – воскликнула донья Эрмелинда и позвонила.
Появилась служанка.
– Скажите сеньорите Эухении, чтобы она зашла к нам.
Затем последовало молчание. Все трое молчали, как заговорщики. Аугусто говорил про себя: «Смогу ли я выдержать? Ведь когда ее глаза заполнят проем двери, я покраснею, как мак, или побелею, как лилия. Вдруг у меня разорвется сердце?»
Послышался шорох, будто вспорхнула голубка, легкое, отрывистое «ах!», и глаза Эухении на лице, сияющем свежестью жизни, глаза, венчавшие ее тело, которое словно не отягощало землю, вспыхнули, подобно новому, таинственному духовному свету. Аугусто сразу же почувствовал покой, безмерный покой, словно он врос в кресло, как растение, забывшее себя, растворившееся в таинственном духовном свете, который излучали эти глаза. Только услышав, как донья Эрмелинда сказала племяннице: «Это наш друг, дон Аугусто Перес…» – он пришел в себя и поднялся, стараясь улыбаться.
– Это наш друг, дон Аугусто Перес, он желает познакомиться с тобой.
– Это вы принесли канарейку? – спросила Эухения.
– Да, я, сеньорита, – ответил Аугусто, подходя к ней и протягивая руку. Промелькнула мысль: «Она обожжет меня своей рукой!»
Но ничего такого не случилось. Холодная белая рука, холодная, как снег, и белая, как снег, прикоснулась к его руке. И Аугусто ощутил, как по всему его существу разлился мир.
Эухения присела.
– Этот господин… – начала пианистка.
«Этот господин… этот господин… – подумал мгновенно Аугусто, – этот господин! Называет меня «господин»! Плохой знак!»
– Этот господин, деточка, по счастливой случайности…
– Да, из-за канарейки.
– Пути провидения неисповедимы, – произнес анархист.
– Этот господин, – продолжала тетка, – познакомился с нами по счастливой случайности, и оказалось, что он сын одной дамы, которую я знала и очень уважала, так вот, этот господин стал другом нашего дома и желает познакомиться с тобой, Эухения.
