«Ах, Орфей, Орфей! – говорил уже дома Аугусто, давая песику молоко. – Я сделал великий, решительный шаг: я проник в ее очаг, в ее святилище. Ты знаешь, что такое решительный шаг? Ветры судьбы гонят нас, в все наши шаги – решительные. Наши шаги? Или не наши шаги? Да, мой Орфей, мы идем по дикому, заросшему лесу, без тропинок. Тропинку прокладывают наши ноги шагая наудачу. Некоторые думают, что их ведет звезда: меня же ведут две звезды, две звезды-близнецы. Звезда – это только проекция тропинки на небо, проекция случайности.
Решительный шаг! Скажи, Орфей, разве есть необходимость в боге, в мире, в чем бы то ни было? Почему что-то должно существовать? Не думаешь ли ты, что идея необходимости – это лишь высшая форма, которую в нашем сознании принимает случайность?
Откуда взялась Эухения? Она мое создание или я ее создание? Или же мы создали взаимно друг друга: я – ее, а она – меня? Но, разве все целое не создано каждым единичным явлением, а единичное – целым? И что такое созидание? Что такое ты, Орфей? Что такое я?
Мне часто приходило в голову, Орфей, что меня нет, и я бродил по улицам, воображая, будто люди меня не видят. А иногда мне чудилось, что люди видят меня не таким, каким я вижу себя, и в то время, как мне кажется, будто я шагаю весьма прилично, чинно, на самом деле я, сам того не зная, паясничаю, а прохожие смеются и издеваются надо мной. С тобой такого не случалось, Орфей? Хотя нет, ты ведь еще молод, и у тебя нет жизненного опыта. Кроме того, ты собака.
Но скажи мне, Орфей, разве собаки никогда не представляют себя людьми? Ведь люди иногда воображаю!? себя собаками.
Что за жизнь у меня, Орфей, что за жизнь, особенно с тех пор как умерла мама! Каждый час приходит подгоняемый прошедшими часами; ведь мне неведомо будущее. Сейчас, когда я его начинаю смутно различать, мне кажется, оно превратится в прошлое. Эухения стала для меня почти воспоминанием. Эти дни, уходящие в прошлое, этот вечный день, уходящий в прошлое… растворяется в тумане скуки. Сегодня – как вчера; завтра – как сегодня. Посмотри, Орфей, посмотри на пепел, оставленный отцом…
Вот он, символ вечности, Орфей, грозной вечности. Когда человек остается один и отводит взор от будущего, от мечты, ему открывается ужасающая пропасть вечности. Вечность – это но будущее. Когда мы умираем, смерть поворачивает нас лицом вспять по пашей орбите, и мы отправляемся назад, к прошлому, к тому, что было. Так без конца мы разматываем клубок нашем судьбы, уничтожая все бесконечное, создавшее нас в вечности, мы движемся в ничто, никогда его не достигая, ибо оно никогда не существовало.
