И тут Игнис попытался прийти в себя. Остыть. Собраться. Он словно вспомнил наставления Сора Сойга, который, конечно же, наблюдал за своим учеником. Игнис чуть согнул колени, опустил плечи, расставил в стороны руки. Он не мог проиграть. Сегодня был его день, а не день бастарда. И победа, которая таилась за взмахом бронзового молотка, была его победой. Оставалось совсем немного. Добавить к жару умение и волю, и уничтожить противника, пусть даже он выше на полголовы и отдал всем этим воинским наукам больше времени, чем любой из принцев, выходивших на помост Ардууса.
Литус был утомлен. Его ноги скользили по мокрому войлоку. На его плечах, груди, лбу выступил пот, который не мог смыть даже дождь. Движения стали чуть медленнее, но не стали менее точными. Бастард, которому было непросто противостоять принцу Лаписа, как непросто противостоять урагану, устал, но эта усталость не была безнадежной. Он просто стал скупее в движениях, и, наверное, и это тоже играло в его пользу.
Игнис приблизился, скрестил с Литусом предплечья, ухватил его за пояс, не обращая внимания на то, что и его пояс ухвачен, ему ли было бояться захвата, бояться должен был бастард. Сделал резкое движение в одну сторону и в следующее мгновение потащил противника в противоположную, чтобы уронить его на мягкий войлок через выставленную ногу. Прием был самым обычным и, как говорил Сор Сойга, самым лучшим. Самый простой, доведенный до совершенства, заученный навсегда прием приносит больше побед, чем сложнейшее, невозможное умение редких мастеров. И он должен был принести победу Игнису, потому что Литус уже сдавал, принц Лаписа чувствовал это и по дыханию, и по поту, заливающему лицо бастарда. Должен был, но не принес. Выставленная нога Игниса поймала лишь пустоту. Зато та нога, на которую опирался принц Лаписа, непостижимым образом оказалась подсечена ногой бастарда. И тем более невозможным было то, что Литус вдруг развернулся к Игнису спиной, и именно на его спину принц Лаписа и лег, прежде чем оторвать ноги от войлока, взлететь и приложиться о тот же войлок собственной спиной. Плюхнуться в лужу. В третий раз. И услышать победный удар гонга. Гул чужой победы.
В реве толпы, приветствующей победителя турнира борцов, которым по праву стал в третий раз бастард короля Эбаббара, принц Лаписа, ослепленный несправедливостью судьбы и собственной ненавистью к ее избраннику, вскочил на ноги и ударил воздевшего к небу руки бастарда в спину.
