– Должно, скоро. Царю-то негоже вдовцом быть. Царица завсегда надобна, да и детишкам присмотр не помешает. А то как же!
– Тю, раскалякались! – возмутилась ключница. – Ты, мил-человек, слышал звон, да не знаешь где он, – осуждающе покачала она головой. – Ту девку-то, Вознесенского монастыря послушницу, уже давно в святую обитель услали, а дядьку, который ее на смотрины царски привез, на пытку взяли, а с пытки он и умер.
– Да за что же их так, сердешных? – всплеснула руками Алёна.
– Одному Богу то ведомо да еще царю нашему, Алексею Михайловичу. Царствие ему многи лета, – перекрестившись, закончила ключница.
– Не слыхал такого, – боднул головой мужик. – Может, оно и верно, да наше дело сторона.
Надолго замолчали.
Было тихо, только телега монотонно поскрипывала, да лошадь тяжело, с запалом дышала. Ефимия, привалившись спиной к Алёне, захрапела, время от времени причмокивая губами. Алёну тоже разморило и клонило в сон.
– Эко вас, – обернувшись к монахиням, проронил мужик. – Мне скоро поворачивать с тракта, может, и вы со мной… Деревенька тут моя недалече, отдохнете. Солнышко-то уж на покой заторопилось. Оглянуться не успеете, как ночь приспеет, а дорога-то еще верст двенадцать лесом идти будет. Ну, так что? – склонил голову набок мужик.
– Я бы поехала, токмо вот как сестра Ефимия, – кивнула Алёна на ключницу.
– Ей, поди, дорога не мед, да и в лесу не больно-то заночуешь: волки.
Растолкав ключницу, Алёна поведала ей о приглашении мужика заночевать в деревеньке.
2
Деревенька в три десятка дворов сиротливо жалась к лесу, глядя черными проемами окон на извивающуюся желтой лентой дорогу. Крыши покосившихся изб выпирали голыми ребрами жердин, изредка кое-где покрытых соломой. Было безлюдно, и казалось, что деревенька вымерла.
– Тихо тут у вас, пусто, – обводя взглядом деревеньку, заметила Алёна. – Люди где же?
– Люди-то? – откликнулся мужик. – Люди ушли. Все, почитай, ушли.
– Почто же так? Мор какой?
– Да нет. Деревенька-то у нас веры старой. И как прослышали мужики, что антихрист явится вскорости, а там и конец света придет, ушли. Месяца, почитай, как два ушли.
– Да неужто?
– А то нет! Апосля Купалицы и покинули, – уточнил он. – Коли не веришь, сойди да и погляди сама.
Алёна спрыгнула с телеги. Осенив себя крестным знамением и пересилив вдруг охвативший ее страх, она непослушными ногами ступила на один из дворов. Кругом царило запустение. Изба, зияющая черной дырой входа, поскрипывала настежь распахнутой дверью, жалуясь на свою судьбу. Закуток для скота, прилепившийся сбоку, светился дырами.
