А Эру тем временем будет далеко, нахлёстывая лошадь на пути к крепости, гарнизон которой полагает себя в абсолютной безопасности.
Удивительно, с какой скоростью распространяются новости в испанской глубинке. Утром по дороге протащилась ведомая стариком пара волов, силу которых использовали для вращения подающего воду из реки в оросительные канавы колеса, а уже к полудню партизаны Терезы знали о том, что колонна французов движется к Авиле. Слух взволновал Терезу.
- Это святое место! – выпалила она.
- Авила? – поднял брови Шарп, - Чем же?
- Святая Тереза жила в Авиле.
- Ну, тогда, конечно.
Ирония в голосе мужа разозлила испанку:
- Что ты в этом можешь понимать, ты, бесчувственная протестантская скотина!
- Я не скотина. Ни протестантская, ни какая-либо другая.
- Ещё хуже, язычник! – она тревожно посмотрела на восток и добавила уже спокойнее, - Я должна ехать туда.
- Останавливать не буду. – сказал Шарп, - Но мне твоя поездка не по душе.
- Тебе какая разница?
- Твои люди – мои часовые. Если сюда принесёт кого-то нелёгкая с юга, они меня предупредят. Далеко от Сан-Мигеля до Авилы?
Тереза дёрнула плечиком:
- Километров семьдесят-восемьдесят.
- И что в Авиле забыли лягушатники?
- Церковное добро, само собой. Там куча богатых монастырей, собор, базилика Святого Винсента…
- Странный момент они выбрали пограбить, не находишь?
Тереза уставилась на Шарпа. Он задавал вопросы, ответы на которые казались ей очевидными, и испанка начала заводиться снова.
- Это же лягушатники, - хмурясь, объяснила она, - отребье, подонки. Послед сатаны, выползающий из-под его хвоста, когда Господь отвращает светлый лик Его.
- Везде попы спрятали церковные богатства. В Авиле нет?
В церквях бесчисленных городов и весей Испании, где довелось побывать Шарпу, всё, что могло приглянуться захватчикам, было загодя снято и надёжно укрыто. Стрелку вспомнилась серебряная алтарная перегородка, слишком громоздкая, чтобы перемещать, а потому выкрашенная извёсткой в надежде на то, что под побелкой враг не распознает драгоценного металла.
- Откуда мне знать? – огрызнулась Тереза.
- Французы не вчера родились, и милые испанские привычки известны им досконально. Почему же они так стремятся в Авилу?
- Ну, и почему?
- Они хотят, чтобы вы думали, что их интересует Авила, а, когда гверильясы стянутся к ней, лягушатники, избавленные от чужих глаз, преспокойненько прошмыгнут куда им нужно. Куда, вот вопрос, будь он проклят.
Шарп чуял, куда. Чуял сердцем, разум же твердил, вторя Харперу: кому и на кой сдался полуразвалившийся форт у чёрта на куличках? Может, просто у капитана нервишки шалят? Или всё же в нём говорил инстинкт, верно хранивший шкуру Шарпа пятнадцать лет?
