— Никита! Это же я, Алексей!
— Алёша?.. Алёшка! — он бросился в объятия к нему, чувства переполняли его, по щекам покатились слёзы.
Алексей обнял давнего друга, который, когда-то был ему, как родной брат.
— Тебя выпустили из тюрьмы? А я ведь считал, что ты уже умер.
— Я рад видеть тебя. Ты вырос, — радостно, что увидел старого друга, сказал Алексей.
— А, как я рад!.. — чувства переполнили сердце Никиты, и он вновь заплакал.
— Ну, ну, не надо, Никита, — утешал Алексей старого товарища. — Теперь всё будет хорошо. Я найду работу, заберу тебя к себе, и мы будем жить вместе. Тебе более не надо будет просить милостыню, и рыться в мусорных контейнерах. Будешь учиться. Твой талант, надеюсь, ещё остался? — он пристально посмотрел на Никиту.
— Да. Но я очень редко рисую и леплю. В основном из песка, — он опустил голову, чтобы Алексей не видел его переживания.
— Всё понятно, можешь не прятать от меня свои глаза. Средств нет. Ну, ничего, теперь будут, — он обнял его за плечи, и они пошли в направлении остановки.
— Это правда, ты — Алеша?
— Да, Никитушка, это я… — он дружелюбно засмеялся.
Через десять минут, они уже ехали в маршрутном такси на квартиру к Алексею. Алексей больше всего на свете ждал этого момента, когда он увидит своих стариков, которые после трагической смерти его родителей, стали для него единственными родными людьми. О них он много вспоминал, находясь в долгом и далеком заключении, без права переписки. Власти, опасаясь за новые бунты, запретили ему любое общение с внешним миром. Таков был суровый вердикт судей. Теперь страшные дни остались позади. Те ужасающие времена прошли, оставив лишь извилистый рубец в памяти. Он ехал к своим родным, будучи уже взрослым, совершеннолетним, крепким мужчиной, для того, что бы начать новую жизнь.
— Вот, настали времена. Теперь и бомжи катаются в маршрутках. Дожились! — с презрением сказала женщина лет сорока, сидящая позади Никиты. Этот неприятный голос разбудил в Алексее его трогательные воспоминания и теплые мечты о будущем.
От Никиты действительно шёл скверный запах.
— Тут сильно воняет! — сказал мужчина, находившийся спереди Алексея, — Водитель! Нельзя ли не брать таких!
Водитель ничего не ответил, лишь пожал плечами.
— Это понятно, — сказала пожилая женщина сзади, — ему платят за проезд, вот он и не вмешивается. Ему все равно кого вести.
Тогда здоровый мужик слегка приподнялся и, обернувшись к Никите, грозно прорычал:
— А ну, вываливай от сюда! Я не привык повторять дважды… Ты что, не понял?!
