НИКОЛАИ КАРАМЗИН:
«У нас всякий, кто умеет только сказать «Comment vous portez–vous?» — без всякой нужды (подчёркнуто мной. — К. Я.) коверкает французский язык, чтобы с русским не говорить по–русски… Не стыдно ли? Как не иметь народного самолюбия? Зачем быть попугаями и обезьянами вместе?..»
«Да будет же честь и слава нашему языку, который в самородном богатстве своём, почти без всякого чуждого примеса, течёт, как гордая, величественная река…» («Письма русского путешественника»).
«Некоторые извиняются худым знанием русского языка; это извинение хуже самой вины. Оставим нашим любезным светским дамам утверждать, что русский язык груб и неприятен; что charmant и seduisant, expansion и vapeurs не могут быть на нём выражены… Беда наша, что мы все хотим говорить по–французски и не думаем трудиться над обрабатыванием собственного языка…» («О любви к отечеству и народной гордости»).
АЛЕКСАНДР ПУШКИН:
«В царствование Петра I начал он (язык. — К. Я-) приметно искажаться (подчёркнуто мною — К. Я.) от необходимого введения голландских, немецких и французских слов. Сия мода распространяла своё влияние и на писателей, в то время покровительствуемых государями и вельможами; к счастию, явился Ломоносов» («О предисловии г–на Лемонте к переводу басен И. А. Крылова»).
«…Эта схоластическая величавость, полусловенская, полулатинская, сделалась было необходимостью; к счастию, Карамзин освободил язык от чуждого ига и возвратил ему свободу, обратив его к живым источникам народного слова» («Путешествие из Москвы в Петербург») .
ВИССАРИОН БЕЛИНСКИЙ:
«…Употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово — значит оскорблять и здравый смысл и здравый вкус» («Взгляд на русскую литературу 1847 года»).
ИВАН ТУРГЕНЕВ:
«Берегите чистоту языка как святыню. Никогда не употребляйте иностранных слов. Русский язык так богат и гибок, что нам нечего брать у тех, кто беднее нас» (письмо к Львовой).
НИКОЛАИ ДОБРОЛЮБОВ:
«У нас… бестолковая смесь пяти языков организовалась довольно скоро и составила то, что мы теперь называем языком образованного общества… Новые понятия и новые предметы врываются толпой, назвать их не умеем… Поневоле (подчёркнуто мной. — К. Я.) брали готовое или выдумывали как попадётся» («Кобзарь» Тараса Шевченко»).
ЛЕВ ТОЛСТОЙ:
«Когда хочешь говорить по душе, ни одного французского слова в голову нейдёт, а ежели хочешь блеснуть, тогда другое дело» («Детство»).
«Язык должен быть не только понятный или простонародный, но язык должен быть
