А что будем делать с сервисом? Сервировать, что ли? Ну, создадим автосервис, авиасервис, тракторосервис, свиносервис. А дальше?
То же с круизом, и дриблингом, и прессингом, и кемпингом, и ателье.
Есть мнение, что вопрос об иностранных словах в русском языке уже решён. И в самом деле так, если вспомнить мнение великих представителей русской культуры. Но сейчас, едва зайдёт разговор о нормах употребления иностранных слов, слышишь замечание: «Это решено К. Чуковским».
Но, может быть, не надо спешить с выводами?
Как известно, книга К. И. Чуковского о русском языке «Живой как жизнь» вышла впервые в 1962 году в издательстве «Молодая гвардия». И в том же 1962 году, в том же издательстве вышла другая книга о русском языке — «Судьбы родного слова» А. К. Югова, где поднимался тот же вопрос об иностранных словах.
Едва мы откроем ту и другую книгу, убедимся сразу: обе они чрезвычайно интересны. В них столько любопытнейших наблюдений, замечаний, столько примеров из языка народа и русских классиков, столько ссылок, объяснений! Читать их — величайшее удовольствие. Неудивительно: обе — результат многолетнего труда, многолетних раздумий и споров.
Но, читая обе книги, мы убеждаемся с первых же строк: взгляды авторов далеко не одинаковы.
В самом деле:
А. Югов, опираясь на мнение писателей — классиков русской литературы от Ломоносова до Максима Горького и Владимира Маяковского, а также на мнение видных языковедов (академиков Ф. И. Буслаева, А. Н. Шахматова, В. В. Виноградова, В. И. Чернышова и других), страстно защищал животворную народную струю речи в литературном языке и высмеивал «сегодняшних каченовских, сенковских, булгариных и гречей», которые мешают «вокнижению» разговорного языка, усвоению его языком литературным. Точно так же, доказывал А. Югов, мешали в своё время Пушкину и Крылову, Гоголю и Льву Толстому вводить в литературный язык «мужицкие», «бурлацкие» и прочие «низкие» слова и выражения.
Справедливо сказано? Да. В течение какого–то времени даже языковеды наши не смогли вырваться из оков прежнего, дореволюционного времени. Словари все ещё загоняли писателей на прежний, дворянский «языковой пятачок». Словарь трудового народа по–прежнему отгораживался от книжного литературного языка запретительными пометами, с той только разницей, что вместо пометы «простонародное» ставилась другая — «просторечие». И даже слово «мужик», с уважением употребляемое Лениным, в книжном словаре получило пометы: «устар.» или «прост.».
