У меня только что окрашены стены. Я из последних средств пригласил мастеров, и они произвели хороший ремонт. Я не могу допустить, чтобы ребенок проявлял здесь свои способности в области рисования.
Я как педагог и как хозяйственник поступаю правильно.
А потом я убедился, что педагог и хозяйственник не должны расходиться.
Я добьюсь того, что ученик будет так же заботиться о чистоте стен, как и хозяйственник. И он ничего не потерял от того, что не нарисовал на стене. Он ничего не потеряет от того, что не покричал и что-то у него там не развилось.
Мы должны приучать воспитанников к упорядоченным, целесообразным движениям. Извольте двигаться целесообразно. Вы идете по коридору, чтобы выйти на улицу. Никакой скидки на ваши какие-то детские особые аппетиты к движению. Проходи спокойно по коридору, спокойно выходи на улицу, а когда выйдешь во двор, там можешь удовлетворить свои аппетиты.
И оказалось, что никаких особых аппетитов у ребят нет. И потом, может быть, торможение этих аппетитов даже полезнее, чем их удовлетворение.
…Я не знаю, может быть, вы обвините меня в некоторой жестокости по отношению к детям. Я никогда себя в этом не обвинял, но, например, я поднимал своих ребят в 6 часов утра, я не позволял задерживаться в постели ни на одну минуту, я не позволял опаздывать на завтрак, на завод или в школу. Я предъявлял к своим ребятам самые строгие требования. Я мог так делать потому, что эти требования предъявлял весь коллектив, потому, что все дети были убеждены, что так нужно. Этого не могло быть, если бы у детей не было коллектива, если бы они не считали, что интересы коллектива выше их личных интересов или интересы коллектива есть их личные интересы.
Конечно, такой дисциплины, такой преданности нельзя добиться в течение нескольких месяцев. Это нужно делать постепенно, и вы сами не заметите, как будет рождаться успех за успехом.
Я заметил это только тогда, когда общее собрание однажды постановило: «Антон Семенович, вы имеет право наказывать, но мы отрицаем ваше право прощать, потому что вы накажете, а через час прощаете».
…И последние пять лет, если мне приходилось наказывать на пять часов ареста, то я только через пять часов мог прощать. Никакая сила не могла уменьшить эти пять часов.
Когда я увидел, что общее собрание потребовало законности, я понял, что /оно/ уважает наказание не меньше, чем удовольствие.
Говорят: ребенок должен после урока покричать, иногда ему хочется поколотить стекла, говорят: натура ребенка этого требует.
