Я, как всегда, стояла на балконе и курила. Пепел сносило в сторону, волосы нещадно трепало, сигарета сгорала в два раза быстрее. Я прикидывала, сколько еще осталось до рассвета, и любовалась на почти полную луну, когда в темноте где-то внизу послышался крик. Протяжный женский крик. На какое-то мгновение в голове помутилось, меня качнуло в сторону, а когда я снова открыла глаза, то чуть не заорала. Я стояла на цыпочках снаружи балкона, удерживаясь на бортике шириной в три сантиметра кончиками пальцев. И, к слову сказать, стояла совершенно спокойно. Пока, конечно, не поняла, где нахожусь. Автоматически раскинув руки в разные стороны, я вскрикнула от резкой боли — еще не зажили плечи. Кое-как вцепившись в край балкона и матерясь сквозь зубы, я втянула себя внутрь и упала на пол. Что за черт?! Как я там оказалась?
Я уже успела выучить этот номер наизусть. Длинные гудки. Я автоматически глянула на часы — без пяти минут два ночи. Ладно, будем надеяться, у него тоже бессонница. Мне почему-то казалось, что извиняться не придется.
— Алло?
— Оскар? Простите, я вас разбудила, наверное…
— Нет, — короткий смешок, — у меня бессонница. А сегодня так я вообще дежурю.
Я одернула себя, чтобы не спросить, где.
— Вы просили позвонить, и вот я звоню.
— Да. Насколько я знаю, вас выписали неделю назад. Чего вы ждали?
Я замялась. Говорить честно, что мне было страшно ему звонить?
— Закрутилась.
— А почему позвонили сейчас?
Черт! Ну да, могла бы и до утра подождать вообще-то… Я набрала в грудь воздуха и закрыла глаза, как делала всегда, на что-то решаясь.
— Со мной происходит что-то странное. Я подумала, может быть, вы знаете.
Его голос поменял интонацию и стал почти отеческим:
— Что именно?
— Я тут на балконе стояла, — и я рассказала ему все. Мы проговорили около часа. Он подробно расспрашивал обо всем, что происходило со мной после его визита, включая ошибку врачей. Наконец мы вернулись к тому вечеру, с которого все началось. Провал. Все равно провал.
Он вздохнул на том конце трубки.
— Черна, завтра жду вас у арки Главного штаба в шесть вечера.
Я кивнула и только потом догадалась сказать вслух:
— Буду.
Повесив трубку, я повернулась к балкону. Ночь может быть такой родной и уютной. Ветер, звезды, зовущее вперед невыносимо огромное пространство всего города. Я вдруг с убийственной отчетливостью поняла, что моя обычная жизнь кончилась, — вот только, что ждет меня впереди, я не имела ни малейшего понятия.