Повести об удачах великих неудачников | страница 62
Была уже ночь, когда Папен добрался до компасной мастерской. Франсуа был погружен в работу: он заканчивал последний компас. Ему хотелось рассказать старику о своей затее, но он сдержался: пусть это будет для отца радостным сюрпризом!
И на вопрос Папена, что он делает, Франсуа с напускным равнодушием ответил:
— Так, пустяки — один срочный заказ.
— Ты не похож на себя, — с грустью сказал старик.
— Многовато работы.
— День и ночь за работой. Ты надорвешь здоровье.
Папен нежно взял голову сына и долго смотрел ему в лицо.
— Я освобожу тебя от этой каторги, — сказал он, едва сдерживая рыдание.
Видя волнение отца, Франсуа бодро ответил:
— Ничего, скоро конец, тогда высплюсь вволю!
Старик сидел задумавшись, потом дрожащим голосом сказал:
— Я ведь по делу.
Запинаясь и глядя в пол, он объяснил, что ему нужна подпись сына под поручительством. Он сказал, что нашлись добрые люди, согласившиеся ссудить немного денег на постройку машины.
— Сколько? — хитро спросил юноша.
— Пятьдесят гиней.
Франсуа на минуту задумался: не сказать ли? Нет! Как счастлив будет старик, когда сын принесет ему свой заработок!
Не глядя на бумагу, Франсуа с легким сердцем поставил подпись: ведь это обязательство всего на несколько дней! Скоро долг будет погашен.
На следующий день Франсуа сдал мастеру четыре новеньких компаса. Мастер внимательно осмотрел их и остался доволен точностью работы и изяществом отделки.
— Приходи за деньгами, — сказал он.
Натыкаясь в потемках на кучи отбросов, Гук поднялся по скрипучей лестнице. Не стуча, толкнул дверь чердака. Папен спал на скамье. Стол был завален чертежами; поверх них лежал смятый бланк вербовщика.
Гук постоял в нерешительности. Подошел к спящему. Дыхание старика едва можно было уловить.
— Господин Папен, — негромко позвал Гук.
Папен не шевельнулся. Подумав, Гук отсчитал пятьдесят золотых. Монеты глухо звякали о доски стола. После этого Гук быстро собрал разбросанные по столу чертежи. Лист вербовщика с подписью Франсуа он тщательно сложил и сунул в карман. Сделав было несколько шагов к двери, он вернулся к столу, ловким движением сгреб рассыпанные монеты и ссыпал их обратно в свой кошелек.
Папен не шевельнулся.
Неподвижно пролежал он весь день, и лишь изредка с губ его срывался слабый стон, будто его мучили кошмары.
Глубокой ночью Папен вдруг порывисто поднялся. Все его тело было покрыто холодным по́том. Сейчас, вот только что он видел, как его мальчика, его Франсуа, закованного в колодки, вели под стражей. Мальчик отбивался, он не хотел признавать своей подписи под обязательством десятилетней службы королеве.
