— Звучит просто.
— Все и есть просто, — заявил Пайн.
— Ну, а если кто-нибудь из кухни увидит, как я влезаю в грузовик?
— Вас не увидят.
— Ну, а если увидят?
— Никто, кроме охранников, вас не остановит, а они вас не тронут.
— Разве грузовик не проверяют на выезде?
— Завтра его проверять не будут. Для нас это так же необходимо, как и для вас.
— Может быть; но если начнут стрелять, то в меня.
— Никакой стрельбы не будет, все пройдет хорошо, — заявил Пайн. — Мы вам гарантируем.
— Для меня этого мало. Мне нужны обязательства «Бурильщика».
— Наше дело к нему никакого отношения не имеет.
— Ему об этом известно, так?
— Да, но…
— Вот и хорошо. Я хочу, чтобы он подтвердил ваши слова.
Когда через несколько минут в комнату вошел «Бурильщик», его лицо цветом походило на сливу. Когда он увидел меня, краска сошла с его лица.
— Черт бы вас побрал, мне сказали…
Тэгг оборвал его.
— Я знаю, что вам сказали. Однако мы зашли в тупик.
— Тупик — это я, — сообщил я. — Мне нужно знать, известно ли вам о происходящем.
— Мне ни о чем не известно. — Он повернулся к Пайну. — Вы говорили, что я останусь в стороне.
— А теперь мы говорим наоборот.
— Насколько я понимаю, завтра я отсюда ухожу, — сказал я «Бурильщику». — Теперь скажите мне, как это произойдет.
«Бурильщик» посмотрел на Пайна, потом на Тэгта, поддержки не нашел и вновь повернулся к Пайну.
— Скажите ему, — распорядился Пайн.
«Бурильщик» глубоко вздохнул и произнес на едином дыхании, как будто заучил эти слова наизусть и хотел избавиться от них:
— Северо-западные ворота во дворе, в восемь тридцать утра, охранник вас выпустит.
— Как его фамилия?
— Гребер… Вы сядете в грузовик булочника…
— Кто будет за рулем? — поинтересовался я.
— Наш человек, — заявил Пайн.
— Продолжайте, — сказал я «Бурильщику».
— …грузовик выедет через боковые ворота. Это все, что мне известно.
— Грузовик станут досматривать на выезде?
— Нет.
— А как будет с тревогой?
— Ее дадут через час, — ответил Тэгг. — Когда вас хватятся в столярной мастерской. К тому времени вы будете ехать с нашими людьми в сторону Чикаго.
— Вас это удовлетворяет? — обратился ко мне Пайн.
— Вроде бы, да, — ответил я. — Но есть еще одна вещь. Спивента уходит со мной.
Наступила напряженная белая тишина, потом «Бурильщик» прошептал:
— Господи, помилуй.
— Об этом не может быть и речи, — сказал Пайн.
Тэгг попытался успокоить их.
— Если бы мы подготовились к этому заранее… Но как вы видите… — он замолчал.
— Я вижу.
Я поднялся.
— Вы делаете большую ошибку, — заявил Пайн.
