Эрлинг предпочел отмолчаться, хотя это было нелегко. Долго царила тишина. Они лежали и наблюдали друг за другом. Фелисия подняла руку и погладила его по щеке.
— Эрлинг, — сказала она с болью в голосе, — меня в гимназии звали Фелисия Целомудренная. И мне хотелось соответствовать этому прозвищу, которое девочки придумали мне в насмешку. Я не хотела быть такой, как они. Однажды я, разозлившись, сказала одной девочке, что не хочу быть похожей ни на кого, хочу быть самой собой. Она разболтала об этом, и все надо мной смеялись, но я и в самом деле так думала, хотя говорить ей об этом, конечно, не стоило. У меня не было идеала чистоты или девственности, нет, и я не боюсь в этом признаться. Просто я была слишком гордая. Фелисия Ормсунд не станет обниматься по углам с кем попало! Встреча с тобой была моей победой, я была королевой в этом курятнике, и девочки знали, что я могу получить любого парня, какой мне понравится. Вот и все. Глупый Эрлинг, ты явился и лишил невинности великосветскую барышню. И потом на много лет забыл о ней. А я никогда не забывала тебя. В тебе есть какое-то гибельное безумие, Эрлинг. Ты принес несчастье всем женщинам, которых ты знал, хотя это никогда не было твоей целью, ни о чем таком ты не думал и даже не подозревал, что твое поведение — это глупая месть выскочки. Однако ты стал моей великой любовью. И всегда был ею, где бы ни находился, рядом или вдали. Нет, все-таки не всех женщин, каких ты знал, ты сделал несчастными — исключение лежит рядом с тобой. Ты всегда был со мной. Ты опалил мою душу, обманув меня. Я долго считала, что после нашей встречи стала другим человеком, но это не так; повзрослев, я поняла, в чем ошибка. Должна сказать тебе, Эрлинг, что я единственная из всех твоих женщин обладала волей. Пришел день, и я победила Сесилию Скуг, иначе почему, ты думаешь, я лежу здесь с тобой. Я была и осталась Фелисией Гордой. И твой злой дух не сломил меня. Ведь тобой, Эрлинг, правит злой дух, Оборотень, о котором ты столько говоришь. Он охотится за твоей душой. И я уже много лет знаю об этом. Ты никому не принес несчастья, но тем не менее все твои женщины стали несчастными. Порой мне представляется это иначе: однажды в твои владения пришел пироман, и ты слишком поздно обнаружил его. Когда-нибудь я покажу тебе настоящий сгоревший лес, он сгорел у нас в конце июня. В твоей душе тоже есть такой сгоревший лес. Я вовремя обнаружила его в тебе и приняла меры предосторожности. А другие женщины заблудились в этом лесу, но в таких лесах нет поющих птиц и там не бьется живое человеческое сердце. Там есть только обуглившийся труп хромого портняжки. Если б ты знал, Эрлинг, как мне хочется заботиться о тебе! И всегда хотелось, ведь у твоей великосветской барышни доброе сердце. Позволь мне отдать тебе Старый Венхауг и заботиться о тебе. Ты в любую минуту сможешь уехать оттуда и не приезжать, сколько захочешь, можешь вязать свои хитрые лисьи петли в любом другом месте, меня это не трогает. Я прекрасно знаю, о чем ты сейчас думаешь:
