"Июня 3-го, вторник. Очевидно - чем слишком занят, то и во сне снится. Уже послал через дьячка свое облачение, вот покушаю и еду. Прощай, жена! Прощайте, детки! Еду в путь хоть недалекий, но, впрочем, несколько опасный".
"Не удивляйтесь, братия мои возлюбленные, что я, отправляясь навстречу владыке, поставил в своем журнале три звезды. Страху я боюся. Я легко мог воображать, что, может быть, случится и долгое отсутствие мое от моего прихода и от журнала, но, слава богу, - возвратился домой вечером - цел, жив, здоров, невредим и даже весел". {Достойно замечания, что сердце автора сжималось таким страхом в ожидании добрейшего из людей - митрополита Филарета Амфитеатрова, простосердечие и мягкость которого в киевской епархии были всем известны. (Прим, автора.)}
"По предписанию о. протоиерея, нас собралось подведомственных семь иереев и почти что столько же в стихарях дьячков, для встречи высокопреосвященного. Все возлежали на муравке подле церкви. Некоторые, подобно Ионе, уже и храпляху... Вдруг раздается тревога и производится колокольный звон, мы стремглав летим к облачениям, выстраиваемся в должном порядке и продолжаем Андрееве стояние с добрые полчаса. Наконец узнаем, что это передовой отряд диаконов и певчих. Звон умолк, облачение снято, и мы опять принялись за рассказы, которые продолжались часа два. Но в три часа пополудни опять суматоха прежняя - и не по-пустому, желанная минута настала: святитель встречен громогласным "Достойно есть" и "Многие лета". Преподав нам мир и благословение, он порознь расспрашивал: из каковых кто?" (После некоторых обычных действий.) "Расспрашивал об урожае, говорим ли проповеди? Я отвечал, что, со времени получения указа, говорю по одной в месяц. Советовал составлять и по четыре. Из дома шествовал в сопровождении всех нас к мельницам: пил чай у откупщика Александра Якимовича Барского и, преподав нам _в десятый раз_ свое пастырское благословение, уехал в Мотыжин".
В этой первой выписке, кажется, не видим ничего, кроме "страха" да легкого подшучивания исподтишка, - ничего, возвышающего дух и сознание, нет.
За этим следует другая встреча. На сей раз отец Фока встречает опять того же митрополита Филарета, но уже довольно много лет спустя, именно в 1845 году, - а отец Фока теперь уже не простой молодой священник, а _благочинный_.
В дневнике сначала отмечено довольно сложное "движение" отца Фоки, по случаю проезда императора Николая Павловича. Это свое "движение" отец Фока тоже описывает, мешая важность и даже некоторую восторженность с благопристойною шутливостью.
