«Парнишка с завихрениями», — подумал Синев, а вслух сказал:
— Только твоя старенькая машина живет без воображения — плохо заводится на морозе.
— Да, ей тяжело, — машинально отозвался Гриша.
О себе он молчал, а ведь ему в зимнее время приходилось труднее всех водителей. У них — почти у каждого — была экономия горючего, а у Хрусталева никакой. Командир роты не упрекал его при подведении итогов работы за месяц, все понимали, что на такой машине трудно сэкономить.
И вдруг новость: в феврале по экономии горючего Хрусталев вышел на первое место в роте. После собрания, где подводились итоги работы водителей за прошлый месяц, он отозвал Михаила в сторону, вполголоса сообщил:
— Командир роты предложил мне рассказать всем водителям, как я добился такой экономии.
— Правильно, выступай.
— А что я скажу?.. — Брови Григория сердито сдвинуты, губы поджаты. — Не мог я столько сэкономить. Наверное, у них учет неправильный. Подстегиваю я свою «старушку», всю силу выжимаю, а тут вдруг такая экономия.
Синев скороговоркой дал ему несколько советов для будущего выступления. Григорий слушал невнимательно, думал о чем-то своем.
— Вот чудак! — заметил Синев. — Радоваться надо, что в передовые вышел, а ты…
— А я не радуюсь, — перебил его Григорий.
Несколько дней у него было плохое настроение.
Потом он постепенно оттаял, а весной в его службе произошла еще одна перемена.
Весна в этом году пришла рано. Всю первую половину марта примораживало, иногда вьюжило, потом как-то сразу повеяло теплом, целыми днями солнце грело землю в безветрии, быстро съедая снег.
В один из таких дней шести машинам автороты предстояло выехать с грузом через горный район. Пока машины стояли у склада под погрузкой, водители собрались у головного грузовика Синева. Рядом с Михаилом, привалившись к крылу машины, стоял Григорий. Вчера он получил от девушки хорошее письмо и сегодня, довольный, жмурился от мягких лучей солнца. Смотрел то на обрез складской крыши, где сочились сосульки, а внизу бугрилась наледь, то переводил взгляд за ограду — полк располагался на самой окраине города, — где парили темные полосы земли с редкими пятнами снега, а вдали взгляд схватывал рощу, насквозь освещенную солнцем. Голые еще деревья казались выше, лучи заливали всю рощу от вершин до прелых листьев и островков снега.
Не меняя позы, Григорий слегка толкнул Михаила локтем:
— Миша, сегодня снег не кажется ли тебе теплым?
Спросил тихо, но стоявший ближе всех Курочка услышал его слова, усмешливо заметил:
