Солдатом быть не просто | страница 14

— По машинам!

Тем временем главные силы батальона с трудом удерживали в других местах захваченный рубеж. Корнеев решил контратаковать прямо на машинах. Боясь оказаться зажатым с двух сторон, «противник» сопротивлялся недолго, начал отходить. Комбат сразу поставил ротам задачу на его преследование.

Наступило затишье.

Вскоре Максим уловил гул танковых двигателей. Он нарастал, приближаясь, становился сильнее. На лесной дороге показался головной танк. Не снижая скорости, он проскочил по бетонному мосту и устремился дальше по шоссе, обгоняя роту Корнеева…

Максим во весь рост стоял рядом с Березкиным в бронетранспортере, смотрел через стекла противогаза на проносившуюся рядом стальную лавину. Вскоре танки вытянулись до темневшего вдали леса, рассекая оборону, заполнили долину грозным гулом вширь и ввысь, до холодной синевы ночного неба.

Неподалеку от казарм учебного центра, меж стволов деревьев, поблескивает гладь лесного озера.

У той стороны запруды, где вода с шумом прорывается через металлическую решетку и бежит дальше извилистым ручьем, сидят три солдата. Один из них снял сапоги, опустил ноги в воду.

— Благодать!.. Холодная только, будто из родника.

— Много хочешь, Чайка, видно, забыл, что сентябрь уже хвост показал, — ответил сидевший справа плотный ефрейтор с крупными чертами простого лица.

— Забыть не забыл, Федя, а время в самом деле бежит галопом. Через месячишко тебе увольняться. Уедешь и нас забудешь.

— Что ты сказал? — Федор откинул Чайку на спину, навалился на него большим телом. — Повтори-ка свои зловредные слова.

— Кончай, Федя! — кричит Чайка и так бьет ногами по воде, что брызги обдают спину Федора, вода стекает по его шее на лицо Чайки. — Ой, отказываюсь от своих слов!

Федор отпустил Чайку, сел, вытирая шею носовым платком.

— Ну и здоров же ты… Зачем тебе столько силы?! Уступи мне немного.

— Сам добывай. Я тоже был не лучше тебя, когда пришел в армию. Рост большой, а мышцы слабые, и ключицы так выпирали, что на каждую свободно укладывал по кирпичу — не падали. Мышцы, Николка, наращивай спортом, от него и аппетит подскочит. И не кури. — Федор вырвал изо рта Чайки дымящуюся сигарету, кинул в воду. Тут же поднялся, некоторое время смотрел на торопливые струи ручья, потом бросил взгляд на часы и сказал: — Обувайся, через полчаса собрание.

Они шли к казарме, сохраняя свой обычный «боевой порядок», к которому давно привыкли: справа — механик-водитель Федор Ярославцев, слева — заряжающий Рукас Юцис, оба высокие, стройные, а в центре — маленький, верткий наводчик Николай Чайка. Юцис шагает степенно, говорит мало, зато Чайка то и дело рассыпает скороговорку, часто при этом забегая вперед, или тормошит друзей за рукава. В таком же порядке они стоят в строю, сидят на собраниях и ходят по городу, бывая в увольнении. Так же расположены их кровати — на флангах спят Ярославцев и Юцис, а между ними Чайка. Они настолько привыкли к такому порядку, что Чайка как-то заметил: