Она знала, что сегодня в полдень между Веней и Филиным состоится какой-то спор. Какой именно, Аня не знала, она только слышала, как они поспорили в столовой. Это было вчера за ужином. Веня засмеялся и сказал Филину:
— Зачем споришь, Валерка? Ты всё равно проиграешь.
— Не будь нахалом, — сердито ответил ему Филин.
Веня снова засмеялся и сказал:
— Лучше быть нахалом, чем кретином.
Вообще Венька не мог жить без этих споров, и Ане это не нравилось: они привлекали внимание колонны и становились предметом толков и пересудов.
Аня надеялась поехать сегодня на трассу, чтобы посмотреть, чем закончится этот спор. Интересно, что Венька придумал снова? Удивительный он человек, даже страшно в него влюбиться.
Но, как назло, после двенадцати было ужасно много работы — радировали через каждые тридцать минут, и нельзя было отойти от рации.
Аня сидела за столом и смотрелась в маленькое зеркальце. На обратной стороне зеркала был нарисован Карлов мост через Влтаву. Это зеркало ей подарил Венька. Он что-то долго объяснял ей про этот мост. Веня в прошлом толу ездил в Чехословакию и привёз оттуда подарки девчонкам.
Аня подкрасила губы и провела пальцами по светлому пушку над верхней губой.
Мне давно пора что-то решить, думала она, давно пора. Я нравлюсь им обоим. Филин разведённый и понимает толк во многих вещах. Он говорил, что любит меня. А Веня этого не говорил. Страшно сделать ошибку. Кто проиграет из них сегодня, тот, наверное, больше нуждается в моей поддержке.
Аня задумчиво смотрела в окно, не решаясь сделать окончательного выбора. Провода убегали вдаль…
Они цеплялись за небо, за плечи опор, эти провода, натянутые, как струны гитары, и дрожали и звенели под зимним солнцем, как август в степи.
По тонкому проводу бежал Веня. Ему нужно было спешить. И он торопился, торопился скорее добежать до опоры.
Внизу под его ногами чернела молчаливая осенняя тайга, словно подстриженная под гребёнку, неподвижно стоял одинокий трактор, и с закинутыми вверх головами замерли у костра верхолазы, у которых захватило дух — и в цирке ведь срываются с проволоки люди.
Синеглазый Филин, худой, горбоносый, смуглый, в кожаном коротком реглане, следил за секундной стрелкой часов. Часы «Вымпел», лёгкие, тонкие как пятак, купленные в отпуск в столице, принадлежали ему.
Филин сморщился. Ещё бы! Эти часы — последний писк моды. Он купил их с рук, выложив пятьдесят целковых, и расставаться с ними обидно и жалко. А расставаться, верно, придётся.
