Иван | страница 8
— Боюсь, что он умер… — И добавил, тяжело поднимаясь с колен: — Господи, прости его и помилуй!
Замфир тоже положил руку ему на лоб, легонько потрепал по щеке, потряс руку.
— Господи, прости его и помилуй! — произнес он, крестясь. — И Господь его помилует, потому как он нас благословил, а это на счастье…
— Он когда давеча шевелил губами, это он нас благословлял, — подтвердил Илиеску.
Дарий закинул за спину ранец и уныло посмотрел в ту сторону, куда убежала собака.
— Пора трогаться, — сказал он. — Теряем время.
— Погодите еще маленько, господин студент, — застенчиво пробормотал Замфир, извлекая из своего мешка лопату с коротким черенком. — Не оставлять же его воронам на растерзанье. Вы еще папиросу не докурите, а могилка уже будет готова…
Дарий вытаращился на него в изумлении, словно не понимая.
— Потерпите, господин студент, — поддержал товарища Илиеску. — Земля тут рыхлая, не успеете в ладоши хлопнуть — могилка уже вот она…
— Вы что, ребята, спятили? — выговорил наконец Дарий. — Нет, вы положительно спятили… Но это и моя вина, — добавил он тише, отходя в сторону. — И моя вина тоже…
Когда он оглянулся и увидел, как они торопливо копают землю, тяжело дыша и не переговариваясь, ему показалось, что у него галлюцинация, потому что они разошлись больше чем на два метра друг от друга, точно рыли братскую могилу, и в ту же секунду он услышал тонкий шип немецких истребителей, приближавшихся на бреющем полете, а за его спиной, из-за поля, может быть, даже с того самого шоссе, по которому отступала их рота прошлой ночью, глухо и далеко забухали русские пушки.
— Ну, и тут, — продолжал он, вскрывая новую пачку сигарет, — тут я понял, что сплю, и проснулся. И вы не поверите, что больше всего меня потрясло и разбудило: не немецкие истребители и не русские пушки, а эта неестественной величины могила. Где у них, спрашивается, была голова, у Илиеску с Замфиром, когда они взялись ее копать? Мы ведь, я вам уже говорил, еле волокли ноги — толком не ели, не пили, не спали. Нет, им мало было мытарств.
— Так или иначе, — возразил лейтенант, глядя на него дружелюбно и даже с теплотой, — вина с самого начала лежала на вас. Не следовало позволять им брать с собой раненого. Вы были в отступлении, и каждая потерянная минута могла стать фатальной. Если они пожалели Ивана, они должны были кончить его тут же, на месте…
— А спасти Ивана было нельзя, как ты думаешь? — спросила Лаура.
— Нет, нельзя. Я же сказал, с первого взгляда было видно, что он при смерти. Я даже удивляюсь, как он еще столько протянул. Конечно, во сне свои мерки…