Дважды два равняется одуванчику | страница 15
Вслед за городскими часами хрипло пробили старые часы тёти Лиды. Они всегда немного отставали. Славке было жаль их. Такие старенькие! Наверно, потому и отстают, что старенькие. Да и ходят они точно так же, как бабка Довжучиха, когда поднимается на третий этаж, — кряхтя, посапывая и вздыхая.
Вздыхает и безносая уточка под табуреткой. Эх, был бы у неё клюв, ну хоть какой-нибудь!
Славка уже думала об этом и даже кое-что придумала: завтра она выпросит у жадины Лорки немного красного пластилина и прилепит утке чудесный клювик. Только бы Лорка дала… И как тут уснуть, когда столько забот!
Спят тётя Лида, Светлана и Толик. В углу на сундуке спит дедушка. Папе постелили на полу, но он ещё не лёг. Они с мамой сидят за столом и тихонько разговаривают. Папа рассказывает о каком-то поезде, который разбомбили в войну, и в нём, в этом поезде, будто бы погибли его жена, дочка и сын. Как же могла Славка погибнуть, если она здесь, вот она, живая?
Славка даже ущипнула себя и дёрнула за волосы. Нет, взрослых всё-таки трудно понять…
А ещё они говорят о каком-то доме, в который скоро переедут. Но тоже как-то непонятно говорят. Про семью, которая жила в этом доме и погибла не вся, про какого-то мальчика, который остался и его непременно надо найти.
— Ложись, Настя, — сказал папа, — а я ещё посижу немного.
— Нет, я тоже не засну. Может, погуляем? Сейчас так красиво, каштаны цветут…
— Цветут… — тихо отозвался папа. — А знаешь, я ведь это заметил только тогда, когда мы с тобой возвращались во двор. Я вёл тебя под руку и думал: «Надо же, каштаны цветут…»
Папа с мамой ушли, а Славка потянулась в постели. Глаза её слипались…
Тильди-тильди-бом! Тильди-тильди-бом! — снова прозвенели часы, а вслед за ними — кхе-кхе-кхе! — тихонько прокашляли часы в комнате.
Нитки мулине в маминой корзинке для рукоделия зашевелились, и из них вылез Тильди.
— Разбомкались, — недовольно пробурчал он, протёр глаза, глянул на часы и вздохнул. — Опять чуть не проспал фонарное время. — И вдруг он увидел пряничного жирафа. — Ого! Добрый вечер, уважаемый! Как вы смотрите на то, чтобы нам вместе начать фонарное время?
— С огромным удовольствием! — важно ответил жираф и начал расти. Вот он уже достал головой до оранжевого абажура. Абажур качнулся и недовольно зашуршал:
— Потишшше! Какой страшшшный шшум! Маршш на улицу, там и хулиганьте…
— Я не хулиганю, а расту, — ответил жираф и, важно склонив голову на длинной шее, вышел во двор через окно.
