Это был здоровенный фашист. Рябов схватил автомат за ствол, замахнулся — и в этот момент сильным ударом в бок был отброшен в канаву.
Вот судьба! Еще вчера он своим кулачищем сшиб гитлеровца, а сегодня сам полетел в канаву, как щенок. Обидно. У Рябова были толстые пальцы. Когда он сжимал кулак, получалась пудовая гиря. Он сшиб гитлеровца одним ударом, все вчера видели. Этого гитлеровца прикончили штыком. Гитлеровец приподнялся, сел и схватился за винтовку руками, точно хотел помочь воткнуть штык поглубже. Руки его тряслись. Округлив глаза и, должно быть, ничего не соображая, он беззвучно хватал губами воздух.
Рябов полз по канаве на четвереньках, по плечи проваливаясь в снег. Ладони его горели, и снег потому казался горячим. Ему некуда было спрятаться, его могли прошить из автомата оттуда, из-за дороги.
Летом много лучше воевать: летом здесь, в канаве, наверное, есть камни или еще что-нибудь. А в эту чертову зиму кругом только один снег.
В канаве лежал гитлеровец. Он в безумной улыбке щерил желтые, прокуренные зубы и пристально смотрел в небо одним глазом. Во впадину другого его глаза намело снегу, и снег этот не таял.
Перевалившись через мертвеца, Рябов увидел своих. Двое с ручным пулеметом, пригнувшись, бежали к нему по канаве.
— Давай живее! — прохрипел он.
Пулеметчики упали около него. Один молча, тяжело сопя, стал открывать коробку с магазинами, а другой, задыхаясь, взволнованно и виновато шептал:
— Сейчас… сейчас… сейчас… — И никак не мог укрепить сошки. Они все подгибались у него.
— Ты, чучело, — сказал Рябов и, оттолкнув пулеметчика, стукнул своим кулачищем по сошкам так, что они, распрямившись, тихо звякнули.
В это время фашисты выглянули из кустов. Ясно, что они хотели захватить канаву и оседлать дорогу.
— Нате выкусите, — язвительно сказал Рябов, поняв их маневр. Он схватил у пулеметчиков гранаты, закричал «ура» и кинул гранаты в гитлеровцев.
А парни ударили из ручного пулемета.
Фашисты метнулись под уклон, кустами. Рябов выбежал на дорогу, поднял валявшийся там автомат и погнался за ними, стреляя на ходу.
А по дороге на то место, которое только что отвоевал Рябов, четверка усталых, взмыленных лошадей вскоре вывезла из-под бугра пушку.
Когда начала стрелять эта пушка, фашисты, бежавшие к деревеньке, разом повернули и побежали в сторону, к лесу. А на деревню с трех сторон бежали наши. Среди них был рыжий неутомимый Рябов. Пулеметчики, нагнавшие его в канаве, теперь опять отстали.
