Темпера не сомневалась, что в конце концов ее бы оправдали, но все равно уже не удастся скрыть, что она — дочь своего отца.
Более того, задолго до конца расследования граф, несомненно, узнает ее, раз он собирается гостить в замке.
Воображение Темперы живо нарисовало ей картину общего переполоха, который последует, если она расскажет герцогу о случившемся. Все это не только крайне неловко, но и совершенно ужасно для мачехи.
Темпера закрыла лицо руками и пыталась сосредоточиться. Какой же еще может быть выход? Ничего не делать и надеяться, что они с мачехой покинут замок до того, как герцог узнает, что произошло с его картиной.
Но ее тревожили опасения, что задолго до того, как они уедут, граф, осматривая коллекцию герцога, что он не преминет сделать, так же, как и она, заметит, что с картиной что-то не так.
При повороте хода событий она в ловушке, выхода из которой она не видит.
«Ах, папа, — взмолилась она в душе, — где бы ты ни был, помоги мне! Мне так нужна твоя помощь!»
Чем больше Темпера ломала голову над тем, что ей делать, тем больше приходила в смятение.
У нее было такое ощущение, что все вокруг разлетелось на мелкие кусочки, которые никак не удается собрать в единое целое.
Любой шаг, какой она могла сделать, был опасен, а всего опаснее было бездействие.
Не будь в замке графа, подделка еще долго могла бы оставаться незамеченной.
Многие видят то, что они ожидают увидеть, и герцогу картина была настолько хорошо знакома, что даже он мог вполне удовольствоваться тем, что она висит на своем обычном месте, и не стал бы особенно к ней присматриваться.
Но Темпера была уверена, что, гостя в замке, граф рано или поздно осмотрит все картины и начнет обсуждать их с герцогом. Так всегда поступали знатоки, вроде ее отца.
Даже если они видели картину сотни раз, они снова останавливаются перед ней, чтобы осмотреть и заново оценить, и как часто говорил отец, послушать, что она им скажет.
«Надо что-то делать», — твердила себе Темпера. Вопрос был только в том — что именно?
Она сидела в тени оливкового дерева, невидящими глазами глядя на лежавшую перед ней долину, не сознавая ничего, кроме собственной растерянности.
Она не замечала окружающей ее красоты, не слышала жужжания пчел, не ощущала аромата растений.
Раздавшийся рядом с ней насмешливый голос заставил ее вздрогнуть.
— Я мог бы показать вам места, где можно спрятаться и получше.
Она взглянула на герцога широко раскрытыми глазами, и он показался ей еще выше ростом и величественнее.
