— Это прекрасно… просто невероятно прекрасно! — произнесла она вслух и усомнилась, удастся ли ей объяснить мачехе, в чем тут суть.
Ни один человек не может обладать чем-то столь бесценным и оставаться к нему равнодушным. Все картины ван Эйка, говорил отец, отражают его исключительную восприимчивость к натуре, как и его мужские и женские портреты.
Но это было нечто большее, чем восприимчивость, и Темпера поняла, что с радостью отдала бы все на свете, чтобы только смотреть на эту картину каждый день всю свою жизнь.
Она вспомнила, что отец говорил ей о том, что некоторые свои полотна ван Эйк подписывал словами: Als Ik Kan — фламандской пословицей, означающей: «Как могу, но не так, как хотелось бы».
«Наверно, стоило бы сделать это девизом для нас всех», — подумалось Темпере. Какое-то время она постояла, глядя на картину. Повернувшись, чтобы взглянуть на остальные, она внезапно застыла на месте.
На стене, напротив письменного стола, она увидела картину, которую сразу же узнала. Это был ангел с картины Леонардо да Винчи «Мадонна в скалах».
«Я часто думал, кого-то ты мне напоминаешь, Темпера, — говаривал отец, — и вот теперь я знаю. Вот так ты будешь выглядеть, когда станешь постарше».
И указывал на ангела с шедевра Леонардо, и Темпера удивленно следила за его взглядом.
Теперь и она знала, что с годами стала куда более похожа на ангела, чем в детстве. Но смиренно напоминала себе, что ей бы никогда и в голову не пришло претендовать на подобную красоту.
И все же между ними было несомненное сходство, в овале лица с маленьким острым подбородком, в темно-рыжих волосах с пробором посередине, в больших ласковых глазах и полуулыбке губ.
Было что-то хрупкое, почти эфирное, в мягких линиях длинной шеи и в стройной фигуре, и в самом деле напоминавшее Темперу.
«Почему эта картина оказалась в коллекции герцога?» — подумала она.
Странно было среди оригиналов мировых шедевров видеть копию только одной фигуры с полотна Леонардо.
Впервые Темпера увидела «Мадонну в скалах» в Лувре, а вариант ее был и в Национальной галерее.
Ангел и там и там выглядел почти одинаково, разве что на полотне в Лувре краски были ярче и воздушнее, создавая эффект прозрачности, которого не было на варианте, хранившемся в Национальной галерее.
«Все-таки странно… очень странно… что герцог повесил его здесь», — подумала Темпера.
Она еще раз взглянула на работу ван Эйка и решила, что именно ее она должна описать мачехе и вложить в ее уста нужные слова для описания ее впечатления.
