«Лучше б замуж позвал», – подумала тогда Ольга. Но и песик был ничего. Даже не ничего, а прекрасен. Забавный до невозможности. С мягкой, приятной на ощупь шерсткой и вислыми ушками. Совсем маленький, но с самоощущением полноценного мачо.
В итоге Маркиз стал преданным поклонником – скорее даже обожателем – Шеметовой и довольно спокойно относился к принесшему его в дом Багрову. Ну, разве не обидно?
Так вот, вчера вечером Олег Всеволодович вздумал приласкать свою женщину после долгой, трехдневной, разлуки. Ольга, разумеется, была за. Но едва Багров до нее дотронулся, как наткнулся на бешеное сопротивление Маркиза. Тот никоим образом не собирался делить хозяйку своего сердца с кем-либо еще.
Сначала это было смешно. Потом – очень смешно. Жаль, что односторонне.
Шеметова, начав со сдержанного хихиканья, теперь хохотала в голос. Олег же Всеволодович претерпел совершенно другую гамму чувств – от нежности и желания к недоумению и обиде.
Чтобы прекратить невыносимые страдания любимого, Шеметова отнесла страстного зверька во вторую комнату и закрыла дверь, предоставив Багрову вторую попытку.
Но какая могла быть любовь, если с интервалом в пять секунд в дверь ритмично колотился комок любви и ярости!
Ольгу снова пробрал смех, а Олег Всеволодович обиделся окончательно. Не помогло даже кулинарное чудо, выполненное ловкими Ольгиными руками: испекла своему мужчине шарлотку.
Точнее, не так. Шарлотка, несомненно, была съедена. Однако ожидаемая взамен индульгенция выдана не была. Как будто Шеметова лично контролировала чувства влюбленного спаниеля!
Так и лег спать, обиженный. И то поздно, засидевшись до ночи за компьютером и продумывая линию защиты для вляпавшегося в убийство юного наркомана. Сидел не зря, кстати. Высиделась пара перспективных идей.
А именно Олег предположил, что можно разделить нанесенные покойному побои и сам факт смерти. Он уже изучил, сделав адвокатский запрос, официальное заключение врачей скоропомощной больницы, куда после драки доставили тело Василия Вениаминовича Малинина. Ссадин и гематом у покойного было, конечно, много. Но во-первых, часть из них могла быть получена при падении, а во-вторых, они вряд ли носили фатальный характер. Смерть, как следовало из текста, наступила от обширного острого инфаркта. Это, разумеется, не было заключением судмедэксперта. Но давало основание ходатайствовать о таковом в выгодном для защиты ключе.
Сын погибшего, Вениамин, был, конечно, в ярости на малолетних отморозков, однако честно признал, что отец при жизни был сердечником и два года назад уже перенес инфаркт.
