Они шли через дворы, пересекли несколько узких улочек, один незнакомый широкий проспект, снова дворы, дворы. Темные бугры вдоль дорожек постепенно наливались цветами, прорезались красивыми линиями — в них наклевывались автомобили. Серые бугры светлели, на их поверхности проступала тонкая текстура снежного наста.
Они вышли к парку. Из мутных паутин, слоями висящих в воздухе вокруг древесных стволов, уже формировались ветви. Элабинт замер, сраженный великолепием. Момент грубо толкнул его в спину. Элабинт отступил в сторону и сделал жест рукой, пропуская его вперед. Тот отрицательно покачал головой и показал вперед. Элабинт пожал плечами и пошел. Снег стал уже таким белым, что был светлее неба. В глубине парка дорога стала огибать холм, и за холмом открылся вид на просторную поляну, скованную монолитом ледяного глянца поверх снега. Из светлеющей мути неба, из середины светлого колодца, выглянул вдруг краешек обжигающего желтого огня, и сияние выплеснулось с небес, залило земной мир, и тот, белый, твердый, настоящий, вспыхнул миллиардом искр. Элабинт любовался, забыв про товарища. Наконец на краю сознания мелькнула мысль: почему Момент не торопит его?! Он уже стал оборачиваться, увидел краем глаза темную фигуру Момента поразительно близко от себя, даже успел удивиться, когда почувствовал две грубые руки на своей голове. Голову потянуло вверх. Омерзительное чувство захлестнуло Элабинта: голова, ощущавшаяся всегда как монолит, вдруг оказалась составной, и внешняя поверхность сдвинулась относительно внутренней. Совсем немного сдвинулась, но вызвала тошноту, ужас. Судорожно, ничего не видя, забыв, где он, Элабинт взмахнул руками, ища за что зацепиться, и одна рука ощутила что-то упругое. Пальцы сами намертво сжались, и рука сама согнулась в локте. Один миг легкого сопротивления, и мягкий материал последовал за рукой. И в тот же миг давление по бокам головы Элабинта исчезло. Постепенно зрение стало возвращаться, точнее — осознание того, что он видит предметы перед собой. В руке его висел широкий лист толщиной с ладонь, с прорезями в поверхности. Лист из пористого желто-бурого материала — такого, из какого состояла голова Момента. Элабинт тупо огляделся по сторонам, ища Момента. Он не сразу понял, что произошло.
Мир с каждой секундой наливался красками, душа — ликованием. Солнце взрезало вечный небесный морок, даже растопило немного вокруг себя, обнажив бездонную лазурь. Как он мог так долго сидеть в темном подвале! С блаженной грустью Элабинт подумал: "Как жаль, что Момент не увидел это хоть раз! Нескольких минут ему не хватило!". И тут же Элабинт ободрил себя: "Ничего. Я вернусь к товарищам, мы повесим остатки его головы на видное место, и постоянно будем вспоминать его". Заполошно впрыгнула откуда-то мысль: "Приближается пик! Нужно занимать себя работой, чтобы не поддаться соблазну и не стать предателем!" Он вытянул перед собой руку, так, чтобы она загородила солнце, и стал быстро сжимать и разжимать пальцы. Резкий контраст между светящейся каймой кисти и тенью ладони приковал его внимание, он перестал двигать пальцами, и глядел неподвижно. Мысли ушли полностью, открылась душа, и благодать неторопливым, неостановимым потоком полилась внутрь, и каждое мгновение казалось, она переполнит его, и каждый миг душа раздвигалась, готовая вместить еще. Время исчезло. Кристальный мир, вечный мир вокруг...
