И разговор завязался вполне светский, о том, как живёт срединная Россия, что в дефиците, много ли развелось кооператоров? За Уралом, например, не очень верят, что частному сектору дадут раздышаться, хотя подвижки уже есть…
— Ну, и у нас кое-кто пошёл в кооперативы даже из партийных работников, — сказал Игорь. — Больше, правда, комсомольцы шустрят: приторговывают кое-чем, что можно достать у коллег в других республиках. Но комсомольской крыши не покидают. Тоже, значит, не очень верят.
— А в столицу зачем? — спросили его.
— Так, по делам…
— Видно, по небольшим, если так налегке?
— Пока не знаю. Приятель попросил подъехать…
— Ну, привет приятелю.
Слово за слово, и Светлана засобиралась на выход: надо же ей устроиться, на ночь глядя.
— Или хоть в картишки перекинуться, — предложила она. — У кого они есть?
Игорь промолчал. Соседи подняли руки, мол, тоже не держим.
— А сходи к проводнице, у них, обычно, бывают. И с местом определишься, — предложил ей усатый.
Света и впрямь быстро принесла колоду. Свежую даже, не распечатанную.
— У них теперь тоже кое-что можно купить, даже из косметики. А в вашем купе дамы расстроились, что вы их покинули, — сказала она Игорю. — Пойду их успокаивать. — И «сделала ручкой» мужчинам.
— Ну, чего, в «дурака»? — спросил Игорь, чтобы окончательно убедиться в верности своей догадки.
— Дети что ли? — возразил усатый. — Давайте уж лучше пульку распишем. Ручка, бумага есть?
— У меня нет, — соврал Игорь.
— И мы канцелярию не держим. Тогда чего, тройка-семёрка-туз? — оглядел усатый кампанию и, не дожидаясь согласия, разбросил всем по карте. — Банкует старший?.. У меня десятка пик. У кого больше?
Крупнее карты ни у кого не оказалось. Игорю достался бубновый валет. Он пробежал его пальцами по обеим диагоналям. Никаких намёков на крапление.
— Что ставим? — спросил Игорь. — По стольничку? — И полез в бумажник, где держал некрупные деньги.
— Идёт, — ответили ему по кругу, сбросив на стол по мятой купюре.
— Кому? — спросил усатый.
— Давай по одной, — предложил тот, что сидел, вжавшись в угол противоположной полки.
«Странные ребята», — подумал Игорь. У соседа в свитере морда полная, красная, толстые усы висят, как у писаря в картине «Письмо турецкому султану». В углу напротив — худой, бледный, лоб и подбородок выдвинуты, и лицо кажется каким-то вогнутым. Одет с иголочки. Синие костюм и рубашка в полоску, галстук однотонно-красный. «Сколько же суток он едет в вагоне? И всё время, как выпускник Гарварда?» И третий — парень, как парень. В лёгком пиджаке, джинсах и кроссовках. «Этот наверняка фарцует».
