Не дожидаясь приглашения, Игорь прошёл в гостиную. Крутя головой, ухватил детали обстановки, так же быстро и зорко оглядел кабинет отца, столовую и кухню.
Люба стояла на пороге гостиной, прижавшись к косяку и ощущая щекой нежную прохладу хорошо отшлифованного дуба. «Не Анатолий, совсем не Анатолий», — оценила она пасынка, который продолжал разглядывать вещи, то делая шаг к чему-то, то замирая, как сорока, выглядевшая что-то блестящее: и схватить охота, и боязно — вдруг попадёшься.
— Ну, что? Вы неплохо тут жили, — заключил он, глубоко усаживаясь в диван и по ходу ощупывая велюр обивки. — Отец всегда держал отличный вермут. Он не изменил себе здесь?
— Изменил. Перешёл на коньяк.
— Достойная замена. Может, соберёшь что-нибудь на стол?
— Если что-то хочешь, возьми сам, — она кивнула в сторону бара. — Я должна переодеться. — Люба устало поднялась к себе в спальню. «Неужели вздумает остаться «пасынок»? Уже вздумал, если не уехал с мамашей. Чего он хочет, пасюк?» Покачала головой, распустила волосы из узла на плечи, с удовольствием ощутив их шелест. Села к зеркалу, посмотрела на себя опять как бы со стороны. А ей действительно идёт черный цвет, почему же она никогда не делала себе ничего чёрного? Бледнит лицо? Нет, это только сейчас от усталости и всего остального и, наверно, поправимо.
Она взяла в ладони два жгута волос и сильно, кругами потёрла ими щёки. Появился румянец. Вот, и с ним хорошо в чёрном. А волосы — вообще прелесть на этом цвете. Волосы… Её волосы всегда прелесть. Она давно, ещё с девчонок знала, что очень и очень не дурна, но самой у себя ей больше всего нравились ноги, волосы и глаза. Губы хотелось бы иметь чуть полнее. Нос? Нормальный. Остальным тоже бог не обидел. Но ноги и волосы — это подарок судьбы.
Люба запустила руки к затылку, подняла и медленно пролила сквозь пальцы струистую волну волос. «Жизнь продолжается?» — спросила она себя и улыбнулась отражению в зеркале.
Сквозь незашторенное окно увидела, как во двор настырно вкатилась «Волга». Ещё гости? Нет, машина спятила на дорожку к гаражу и застыла там, напряжённо посверкивая подфарниками. Степан. Он всегда так ставит машину, когда подъезжает за Анатолием. Только подфарники у него обычно словно дремлют, а сейчас того гляди перекалятся. «Что он хочет? Ждёт Игоря, или когда позову?» И опять улыбнулась, вспомнив, какую встряску нечаянно устроила давеча парню в дверях банкетного кабинета. Услышала в себе слабый отголосок волнения, спросила: «Эх, Люба, а что если он войдёт как-нибудь к тебе да поднимет на руки?»
