— Тогда я вам, — приободрился несколько управляющий, — покажу еще что-нибудь. Скажем, погреб тринадцатого века. Это совсем рядом.
Мы вышли на поляну, где стояли дубы и паслись коровы. Поляну пересекал узкий ров, и через него был мостик.
— Тоже в своем роде редкость, — объяснил управляющий про узкий ров. — Мы называем это хаха от ха-ха, иначе говоря, один смех, пустяк, только видимость. Ров заменяет забор, коровы не могут перейти через него, между тем со стороны канава незаметна и таким образом создается иллюзия сплошного зеленого покрова, большого поля. Одного из тех наших зеленых полей, о которых вспоминал перед смертью шекспировский Фальстаф. Но, — с чувством махнул управляющий рукой, потому что надпись на дверях кузницы, вероятно, вконец расстроила его, — мостики портят все дело. Они все-таки видны, и иллюзия пропадает!
Тут из-за дома на поляне возникла небольшая фигурка и стала стремительно к нам приближаться. Человек был седо-рыж, он перепрыгнул через хаха и очутился возле нас. «Вот и коваль!» — воскликнул Гриша.
— Лорд Лэнгфильд, — в один голос произнесли управляющий и наш босс.
Прежде чем ответить на приветствие его светлости, я заметил, как на лице Гриши, смотревшего во все глаза, явилось выражение недоумения и даже обиды. Он с растерянностью встретил рукопожатие человека, который вел себя запросто, а между тем звался «лорд Лэнгфильд».
— Как я рад, черт возьми, что вы нашли время заглянуть ко мне, — с азартом говорил лорд Лэнгфильд. — Хозяин ваш молодец, что привез вас. А вы молодцы, что приехали с рысаками к нам в Англию. Нам надо, надо поднимать у себя рысистый спорт. А Россия классическая страна бегового дела. Граф Орлов покупал для своего завода лошадей герцога Камберлендского. Долг платежом красен!
И тут же тень набежала на лицо лорда Лэнгфильда. Листва прошелестела над нами. Лорд Лэнгфильд взмахнул руками. Весь двор стал театром. Под деревом зеленым был произнесен монолог.
— Ах, слишком много нашей же породной крови утекло за океан!
Вывоз племенных английских жеребцов в Америку принял размеры бедствия. «Коня, коня! Полцарства за коня» — теперь это надо понимать буквально. Англичане пробуют вернуть утраченное, пытаясь купить потомков тех знаменитостей, которых сами же легковерно выпустили из рук. Не тут-то было! В самом деле, не меньше королевства стоит каждая из таких лошадей. Цены взвинчиваются до миллионов.
— А ведь это все наше, наше! Семнадцать ведьм на дышло! — заключил президент рысистой ассоциации свою речь, а семнадцать ведьм и одно дышло — это, как пояснил нам позднее управляющий, ругательство старинное, чуть ли не пятнадцатого века.
