Откуда-то возник черный стремительный автомобиль с надписью-молнией «Шериф», с ревом и риском он понесся наперерез общему потоку и лошадям. Все, кто только был на ферме, очутились верхом и тоже полетели стремглав, соперничая с машинами. Но всех опередил паренек Фред. Он был на машине. Он поставил свой «джип» поперек шоссе, наши лошади, волоча за собой остатки экипажа, оторвали у него крыло, но все-таки замедлили ход, и тут же один из всадников, спешившись, повис у них на удилах.
Лежа на обочине, я сообразил, что потерявшая управление и голову тройка выражала, в сущности, ту же идею, только другую сторону, другую форму все той же идеи: «…И сам летишь, и все летит… Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты… Что значит это наводящее ужас движение и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях?»
Позднее, когда происшествие превратилось в рассказы о том, как, кто и куда бросился на помощь, я спросил Фреда, что скажет его отец про искалеченный автомобиль.
— Да, — отвечал Фред, — что-нибудь такое он скажет. Ведь он у меня наполовину уэльсец, наполовину ирландец. Представляете себе, что за смесь?
И правда, дня два мы потом Фреда возле наших лошадей на ферме не видели.
Плыли мы через океан, а на вероятный вопрос: «Что хотели бы вы увидеть в Америке?» — у нас готов был ответ: «Ковбоев». И вот мы оказались бок о бок с ними — шляпы, шпоры, кожаные штаны, седла с рогатой лукой, а на луке — лассо. Ковбои как ковбои, как написано в книжках или показывается в кино.
А мы для них были спортсменами. Надо было слышать, как они это произносили: «С-спортсмены»… Хотелось их покороче узнать, а они нас сторонятся.
Нет, вражды не было. Все вежливо, все вовремя, и помощь была, да еще какая!
Помощь была. Душевности не наблюдалось. Пробовали мы найти с ними общий язык прямо через лошадей:
— Ведь все мы конники…
— Мы вам не конники.
— А кто же вы?
— Ковбои.
Это мы и сами видим, но в чем разница? Вы на лошадях, мы — на лошадях… И тут один из них произнес речь.
Долго терпел он, наблюдая наше типично ипподромное шаманство, священнодействие вокруг лошадей: сдувание пылинок, проводки в руках, попоны — чуть только шевельнулся ветерок, теплая водичка по утрам, а главное, не перетрудить работой, лишней ездой! Кто же из конников ездит на лошади? О ней говорят, вокруг нее священнодействуют, а ездить — это… это невозможно вам объяснить.
Этот Томас, старший ковбой, видел, что мы не бездельничаем, толчемся вокруг своих лошадей с утра до вечера, но все это было по-ипподромному, по-спортивному и потому не в его вкусе. Долго терпел ковбой и больше не мог терпеть. Он вообще был немногословен, но, как это бывает с молчаливыми людьми, взорвавшись, не мог остановиться.
