Злодеяния становятся идеалом. И еще много десятилетий геноцид идеализируется в книжках про индейцев, которыми европейские мальчишки зачитываются в лесных шалашах, и на движущихся картинках, что мелькают в храмах развлечений по всему свету.
Смертельный удар наносится в 1870-х годах индейцам прерий. Эти индейцы — охотники, всецело зависимые от бизоньих стад, дающих им пищу, одежду, кров, кость для различных орудий. Степные просторы, бизоны и индейцы вместе образуют природный баланс. Индеец приноровил свой годичный ритм к бизону, свою общественную организацию увязал с его образом жизни.
Кто-то вычислил: если истребить те семьдесят пять или сто миллионов бизонов, что с грохотом скачут по прериям, пропадет сама основа существования степных индейцев. Эта мысль отлично согласуется с тем, что на место ручной обработки кож приходит машинная и железные кони белого человека начинают пыхтеть на просторах материка, сделав возможными дальние перевозки. В прерии вторгаются белые охотники на бизонов. Ружья палят, словно на поле боя. При помощи лошадей кожевники снимают шкуры с убитых животных. Билет на железного коня дает право в пути убивать неограниченное количество бизонов. Прерии завалены гниющими тушами.
Спустя десятилетие спектакль окончен. Просторы прерий объяты мертвой тишиной. Одновременно белый человек быстро и по-деловому решил одну из своих перспективных проблем: множество индейцев умирают от голода, исчезают так, что чувствительным людям нет нужды мучиться совестью.
По мере того как все новые отряды поселенцев занимают земли под скотоводческие ранчо и пшеницу, индейцы лишаются второй основы своего существования — пространства. От миллиона-другого вольно странствующих кочевников остаются жалкие крохи в резервациях, лишенных всего, что составляло смысл и своеобразие их жизни.
К югу от великой реки>{23} физическое истребление идет не так быстро, несмотря на воинственность испанцев. Здесь туземцев остается больше. Белые поселения опираются на их рабский труд. К тому же здесь есть глухие девственные леса и труднодоступные горы, где можно укрыться. Пока испанцы продолжают поиск обманчивой страны золота Эль Дорадо, индейцы ищут недосягаемые для белых убежища.
Иногда несколько племен объединяют силы для бурных, но безуспешных восстаний. После каждой такой попытки тиски сжимаются еще сильнее.
Лишь однажды интервенты ощущают колыхание земли под своими ногами. В конце XVIII столетия потомок инков Тупак Амару в последнем отчаянном усилии отстоять самобытность народа поднимает соплеменников на восстание среди священных инкских гор. Мятеж безжалостно подавляют; Тупака Амару заставляют смотреть, как казнят его жену и сыновей, затем его самого привязывают за руки и за ноги к четырем коням, которые тянут в разные стороны. К великой досаде испанцев, коням не удается разорвать на части человека, болтающегося в воздухе наподобие паука; приходится поручить дело палачу. И все же Тупак Амару продолжает жить — как легенда, как символ; так, его именем называют впоследствии движение повстанцев тупамарос.
