— В Самару, командующим округом.
В трубке наступило молчание.
— А вас это не устраивает? Что же вам надо, товарищ Тухачевский?
— Встретиться с вами.
— Хорошо, подъезжайте.
Сталин выслушал его. Подойдя почти вплотную, уставился в его глаза. Генсек смотрел не моргая, как бы пытаясь проникнуть в мозг маршала и узнать его мысли. Когда-то Тухачевский был по должности выше, теперь он в его, Сталина, власти и от него зависит судьба этого человека.
«Он просит защиты? Но, нет! После того, что сообщил в письме Бенеш, он пальцем не шевельнет, чтобы защитить этого молодого маршала, советского Бонапарта. От него можно ждать всего. Конечно, у него светлая голова и богатейший военный опыт, не то что у этого балабона, «первого красного офицера» Клима. Равных ему в армии нет. Но он опасен, опасен для него, Сталина», — размышлял генсек. Но сказал другое:
— Я вам верю, товарищ Тухачевский. — И неожиданно положил руку на его плечо.
Жест был проделан с такой участливостью, что дал полную уверенность в благополучном разрешении досадного недоразумения.
— Благодарю, товарищ Сталин! Спасибо.
— Не надо благодарности. Забота о человеческой судьбе есть обязанность каждого честного коммуниста. В Самаре, думаю, вы не задержитесь. Мы тут разберемся. Счастливой дороги…
Знал бы Михаил Николаевич, какие черные мысли затаил генсек!
Всего три дня назад произошла встреча Сталина с Ворошиловым, на которой решилась его судьба. Ежов только что доставил новое досье.
— Ну, Клим, ты и теперь будешь настаивать, что у тебя в армии порядок и нет предателей?
— Уверен, что таких нет.
— Но донесения оттуда утверждают обратное. По-твоему выходит, что Бенеш не прав, а ты прав. Ты пытаешься защитить Тухачевского. Говоришь, что он честный. Но мы имеем новые улики…
— Уж не те ли, что купил Ежов у немцев?
— А если и они? Улики убедительны…
— Для того, Коба, кто уже убежден. Ведь все это фотокопии. А сфабриковать их для умельца не составит никакого труда.
— Ты, Клим, защищаешь свое ведомство, а значит, и себя. А потому делай выбор: или признаешь улики, или объявляешь себя соучастником заговора…
Ворошилов молча развел руками…
В Самару Тухачевский уезжал с Ниной Евгеньевной. Дочь Светлана оставалась с бабушкой в Москве, ей предстояли годовые экзамены в школе.
Провожал их порученец Евгений Васильевич Шилов и шофер Иван Федорович Кудрявцев.
— Ну, Ваня, не поминай лихом, — обнял он на прощание шофера. — Если пришлю вызов, приедешь?
— Обязательно! Столько лет вместе. — Когда-то в 1918 году он помог Михаилу Николаевичу освободиться из-под ареста, и с той поры они не расставались.
